Вечером дела обстояли еще хуже. Если электричка по мере приближения к Курскому вокзалу пустела, то на обратном пути она всех собирала, чтобы доставить домой. Своими телами мы утрамбовали весь тамбур так, что не оставалось даже миллиметра свободного пространства. Я чувствовал на лице дыхание других пассажиров. Мы все дико комплексовали и ненавидели друг друга в эти минуты. Какой-то тетке стало плохо.
Полчаса от Курского вокзала, – и электричка изрыгнула нас наружу. Мы побежали дальше в свои дома и квартиры. Утром нас снова ждал «День сурка». День, который приносил каждому из пассажиров в среднем две-три тысячи рублей. Некоторые покупают за эти деньги буханку хлеба, но только не люди из электричек.
Про любовь
Любовь разрушает, любовь объединяет. Порой любовь выдает вообще немыслимые штуки. Иначе как объяснить, что вчера ты был одним, а сегодня стал совершенно другим человеком?
Утром Толян проснулся отцом троих детей и дедом одновременно. В свои 25 на такой поцелуй фортуны он ну никак не рассчитывал. Стали появляться меркантильные мыслишки. «А может мне, как главе многодетного семейства, и участок земельный полагается? Пусть хоть в Шатуре, главное, что свой кусок земли», – думал Толян.
Судьба свела его с этой парочкой, когда тот вышел вечером зашибить деньжат. После работы Оля и Катя взяли у вокзала первую же попавшуюся машину с шашкой такси. Оля и Катя – это мать с дочкой. Одной 38 лет, а другой 20 – у обоих довольно интересный возраст.
Они подъехали к дому. Тихий прохладный летний вечерок подталкивал к авантюрам и приключениям. В качестве мотива – бескрайнее женское одиночество. Оля попросила у Толяна номер телефона, и пока тот диктовал – цифры записала и Катя.
Сидя в разных комнатах, мама и дочь переписывались с одним и тем же мужчиной. Сначала стихи и афоризмы великих, потом фотки задумчивого лица, дальше – вытянутые гладкие ноги и полуобнаженная грудь. Все то, чем цепляют нормального мужика. Толян же не отличался фантазией, каждой из них он писал что-то вроде: «Твои глаза как два алмаза». Правда, и этого хватало для того, чтобы они видели над его головой светящийся нимб.
Полигамия жила в Толяновой крови. За один вечер он мог встретиться и с мамой, и с дочкой. Конечно, каждой хотелось больше времени, а не этих коротких двухчасовых встреч. Вскоре, соседка Петровна, которая день и ночь дежурила у подъезда, намекнула Ольге на связь дочери с ее возлюбленным. Надо было что-то срочно предпринимать. Беда в том, что он нравился им обоим безумно, да и сам Толян любил провести время с каждой из них.
– Мама, я не могу без Толяна!
– Катя, я тоже не могу!
– Зачем он тебе? Лучше сойдись с отцом. У вас столько общего, да и старые чувства не угасают. Ты же знаешь.
– Кать, тебе ведь только 20, у тебя вся жизнь впереди. Встретишь еще хорошего парня. А про твоего отца я и слышать не хочу.
– Нет, так не пойдет. Должен же быть какой-то выход?
Они долго смотрели друг на друга. Искали выход. Наконец Катя сказала:
– Может тогда мы будем жить втроем?
Мать отрицательно помотала головой.
– Нет, Катя. Жить мы будем впятером.
У Оли был еще сын Егор – младший брат Кати. У самой Кати тоже был сын – Никитка. Получается, если Толян жил с Олей, то у него было двое детей и один внук, а когда с Катей, то только сын. Позже выяснилось, что от государства никакой земли Толяну не полагается. Даже в Шатуре.
Про любовь 2.0
Даже с вылезшей из носа соплей она выглядела прекрасно. Эти огненно-рыжие волосы, пухленькие губы и серые глаза не давали Мишане покоя. В его жизни нашелся смысл. Все важные дела с ее появлением вдруг оказались не такими уж и важными. Тогда же Мишаня впервые познакомился с тахикардией. Бешеными ударами напоминало о себе сердце перед каждой новой встречей с Анькой.
Их знакомству не было еще месяца, но Аня уже позволяла целовать ее и трогать за талию, руки и плечи. Мишаня не верил своему счастью – серьезных отношений до этого у него не было никогда. Теперь он чувствовал себя настоящим мужчиной.
Они остановились у ее дома. Зеленая жижа медленно сползала к верхней Анькиной губе. Но Мишаня не смог намекнуть ей об этом, побоявшись обидеть ранимое девичье сердце. Подумал, что поставит ее в неловкое положение и всю жизнь она будет из-за него комплексовать. Он развернулся и ушел, сказав ей перед этим короткое "Созвонимся". Вместо объятий и страстного поцелуя с языком, чего так сильно желала девушка в тот самый момент.
Почувствовав слизь на губе, Анька вытащила платок и хорошенько высморкалась. Дома она долго размышляла на счет поступка Мишани. "Наверное, у него кто-то есть еще кроме меня", – такой довод показался ей самым точным. Мишаня же переживал за то, чтобы она не догадалась на счет соплей. Мишаня представлял ее волосы, губы, глаза. А сопли для него не значили ровным счетом ничего.