- Стефан! – раздался от дверей в гостиную голос Кэтрин, а следом каблуки дробно застучали по паркету, приближаясь.
Когда она упала на колени возле дивана, на котором лежал молодой человек, на её лице читалась неподдельная тревога.
- Что с ним, Деймон? Елена? – их лица были непривычно замкнутыми, словно маски, они не выражали ничего, даже обычной неприязни. Тревожный звоночек зазвонил где-то в глубине сознания Пирс, но она лишь отмахнулась от этого предчувствия. Стефан – вот, что действительно было важным сейчас. Столкновение с Сайласом, а затем с его чокнутой бывшей невестой едва ли прошло для Сальваторе-младшего бесследно.
Девушка вновь повернулась к неподвижному вампиру. Пальцы её пробежались по лицу, лаская такие знакомые черты. Она не знала, что с ним и чем ему можно было помочь. Но они, его брат, его бывшая возлюбленная, почему они ничего не предпринимают? Инстинкты охотницы всё ещё были живы в ней: Кэтрин сперва почувствовала, а лишь потом увидела движение рядом с собой. Но былое проворство было ей теперь недоступно; она попыталась ускользнуть, сбежать, но пальцы, чьи прикосновения когда-то были нежными, теперь сомкнулись на её запястьях более тяжёлыми оковами, чем железные кандалы. Она успела лишь раскрыть рот, но ни звука не слетело с её уст. Имя захлебнулось, превратившись в неясный всхлип, когда клыки Сайласа вонзились в нежную кожу на шее, прорывая кожу, мышцы, раздирая артерию, в которой пульсировала горячая кровь.
Глаза Елены, наблюдавшей за этой сценой, расширились от ужаса. Вампирша непроизвольно шагнула ближе к Деймону, но ей хватило духа сдержаться и не вцепиться в его руку, спасаясь от странных ощущений. Слишком жутко было смотреть, как шевелятся её губы в последней беззвучной мольбе, как тускнеют такие же, как у неё, глаза, как судорога боли искажает её лицо. Она не желала слышать, но звериный слух доносил до неё едва слышный шёпот, складывающийся в одно-единственное слово: жить. Кэтрин снова и снова повторяла его, словно заклинание. Елена ненавидела Пирс с первого мгновения их знакомства, она искренне желала ей смерти, но то, что она видела сейчас, было выше её сил.
Подоспевший Деймон крепко держал голову Кэтрин, думая лишь о том, что её смерть даст всем им. Они смогут вернуть Бонни по-настоящему, и ведьма освободит Мэтта от тьмы, поселившейся в нём. И Сайлас навсегда исчезнет из их жизней. Но что-то мешало радоваться искренне. Он старался не думать о том, что было бы, если бы не Кэтрин. Сколько ещё времени он бы думал, что Стефан рядом с ним? Сколько бы ещё его брат вновь и вновь тонул, если бы не она? Он отчётливо слышал, как медленнее и слабее стучит сердце в её груди, он ощущал, как по каплям её жизнь просачивается сквозь его пальцы. Он не мог позволить себе даже секундного размышления, иначе он сдастся. Так было нужно. Он похоронит её и только тогда будет сожалеть. Но она всё ещё продолжала бороться – вампир чувствовал сопротивление её духа, каждой клеточки её слабеющего тела. О, он бы был крайне изумлён, если бы было по-другому: Кэтрин Пирс всегда больше всего на свете ценила собственную жизнь. Но он не предполагал, что она будет бороться так отчаянно. Серая тень мелькнула рядом, отбрасывая его руку. Стефан. Уже два дня он гадал, когда же вновь увидит брата, но на такую скорую встречу Деймон не рассчитывал.
- Стефан, что ты делаешь?
- Оставь её, - коротко бросил тот, поворачиваясь к бесчувственной Кэтрин. Деймон проследил за его взглядом: рука Сайласа шевельнулась, и его пальцы сомкнулись на тонкой шее. Стефан шагнул было к ней, но Деймон рывком поднялся на ноги и встал между ними. Младший Сальваторе коротко глянул на брата — во взгляде его была лишь яростная решимость — и, протянув руки, сломал ему шею. Тело Деймона с глухим стуком рухнуло на ковёр. Елена в ужасе охнула.
- Стефан! Что ты делаешь? - она упала на колени рядом с бездыханным вампиром.
Вампир не обращал внимания на её слова. Не произнеся ни звука, он нечеловеческим усилием разомкнул пальцы древнего колдуна, впившиеся в горло Кэтрин. Он сел на пол, осторожно устраивая голову девушки у себя на коленях, и надкусил свое запястье. Стефан прижал кровоточащую руку к губам наполовину обескровленной девушки. Кэтрин поперхнулась и инстинктивно попыталась отвернуться, но была слишком слаба. Елена склонилась над Деймоном, позвала вампира по имени, но Стефан не обращал внимания ни на что. Всё внимание его было приковано к Пирс. Грудь её медленно поднялась и опала, рваная рана на шее понемногу затягивалась, сердце после непродолжительной паузы – вампира ощутил её всем своим существом – возобновило своё биение, но в себя Кэтрин всё ещё не пришла в себя, а кожа её оставалась мертвенно-бледной.
- Что ты наделал?! – после недолгой паузы вновь воскликнула Елена, пытаясь достучаться до Стефана.
- А что сделали вы? Это и была та «небольшая потеря», о которой говорил Деймон?
Елена смерила его долгим неодобрительным взглядом. Она понятия не имела, что там наговорил ему Деймон, но заранее была согласна со всем. Ладони её лежали на груди старшего Сальваторе, подсознательно она всё ждала, когда под ними вновь забьётся его сердце; в глубине души она боялась, что этого не произойдёт, хотя и знала, что её страх совершенно необоснован. Стефан склонился над девушкой, лежащей у него на коленях, пытаясь найти в её лице признаки возвращающейся жизни. В голове Елены не желал укладываться его поступок: он ненавидел Кэтрин так же, как и они все. Но могло ли случиться так, что эта ненависть была лишь ширмой для чувств совсем иных? Она знала, что, спроси она его сейчас напрямик, он честно ответит, что не чувствует к Пирс ничего, кроме жалости, презрения и былой ненависти. Но только что он спас Кэтрин жизнь и теперь, похоже, искренне переживал за неё. Возможно, Кэтрин была не так уж и неправа, упорствуя в том, что им суждено быть вместе. Возможно, она чувствовала любовь, всё ещё теплящуюся в уголке сердца Стефана, пронесённую сквозь года, почти скрытую под ворохом иных тёмных чувств к ней. Елене претила сама мысль о том, что Сальваторе-младший может быть влюблён в этого монстра, но иного объяснения недавним действиям Стефана она не находила, как ни старалась.
Она готова была пуститься в объяснения, когда из-за их спин раздался голос, заставивший обоих вампиров вздрогнуть и похолодеть.
- Они ведь сделали то, что должны были сделать, - они совершенно забыли о Сайласе, и теперь маг, поднявшись с дивана, удовлетворённо потягивался, разминая затёкшие члены. – А я сделаю то, что обещал Деймону, - его взгляд скользнул по распростёртому на полу вампиру, и Сайлас ухмыльнулся: - не слишком почтительно ты, Стефан, относишься к старшему брату.
Стефан промолчал, сцепив зубы. Одно присутствие здесь Сайласа выводило его из равновесия. Это Деймон ввёл его в их дом, позволил ему вернуть себе былую власть, а им всем теперь оставалось лишь полагаться на милость Сайласа. Тем временем маг взмахнул рукой, и тяжёлые бархатные портьеры на всех окнах раздвинулись, и солнечные лучи залили гостиную. Елена поёжилась, чувствуя себя неуютно от этой ненавязчивой демонстрации силы. Она беспомощно посмотрела на Стефана, ища в нём поддержки на случай вероломства Сайласа – теперь аргументы Деймона почему-то не казались её такими убедительными, как прежде. Но Сальваторе смотрел лишь перед собой, и девушка впервые со дня обращения почувствовала себя по-настоящему беспомощной. Сайлас же удовлетворённо рассмеялся, заметив, какой эффект произвели его действия.
- Я вернусь завтра, - в его голосе звучало снисхождение, как будто он говорил с трусливыми детьми, - и верну вам вашу ведьму.
***
Они снова стояли посреди гостиной дома Сальваторе. От предвкушения у Деймона даже засосало под ложечкой. Он внимательно следил за каждым движением Сайласа, готовый в любой момент вытащить из рукава свой последний козырь, но пока что древний маг казался беспечным, покладистым и всем довольным. Заслышав шаги на втором этаже, вампир поднял голову и встретился взглядом с младшим братом. Вчера вечером они перебросились едва ли парой слов: Стефан, не задумываясь, свернул ему шею, а Деймон… Он был уверен, что поступил правильно – будь у Кэтрин нужда, она бы поступила с любым из них точно так же, – но отчего-то старший вампир всё равно чувствовал себя виноватым. А сегодня утром он и вовсе не видел Стефана – тот проводил всё время у постели Кэтрин или вблизи её комнаты, взяв на себя роль её охранника. Впрочем, теперь ей ничего не грозило: вчера Сайлас получил от неё всё, что ему было нужно, всем остальным до неё не было никакого дела.