- Думаю, ответ не понравится ни тебе, ни мне.
К его вящему удивлению, Пирс приняла этот ответ молчанием. Стефан уже жалел, что позволил этому откровению слететь со своих уст. Некоторое время они провели в тишине. Сальваторе упорно не смотрел на девушку, хотя и знал, что Кэтрин не сводит с него взгляда. Наконец, Кэтрин заговорила.
- Как бы то ни было, твой способ совершенно не помогает, не вызывает желания жить.
- Мне дневники помогли.
- В самом деле? – в голосе Кэтрин слышался смех. – Скажи, ты начал вести дневники до или после того, как стал отрывать людям головы?
Он мог бы соврать, но она, как и он, знала ответ.
- До.
- Вот именно! Так что, поскольку ты предлагаешь мне способы, которые не работают, и не отвечаешь на мои вопросы, я тоже попробую помочь тебе так, как считаю нужным.
- Мне не нужна твоя помощь. Я научился контролировать…
- Да-да, я слышала, - перебила она его, - а Деймон потом ворчал целый час из-за того, что ему пришлось сжечь в камине антикварную мебель. Если мне нужна твоя помощь, то и тебе нужна помощь ничуть не меньше. Будет считать, что так я выполняю свои обязательства перед тобой, - и она, ловко вскочив с дивана, помчалась в прихожую.
В самом деле, стоило Кэтрин оказаться у двери, по дому разлилась бодрая трель звонка. А на пороге обнаружилась Кэролайн со своей неизменной улыбкой на устах. Позади неё Стефан с ужасом разглядел мрачную громаду сейфа, в котором томился долгие месяцы. В глазах поплыло, в ушах зашумело, и Сальваторе поспешил сконцентрировать взгляд на Кэролайн и Кэтрин. В жизни он видел разные союзы, порождённые любовью, стремлением к богатству, желаением отомстить и даже ненавистью, но более странного тандема ему ещё видеть не приходилось. Конечно, Кэтрин может быть весьма изощрённой в стремлении кому-нибудь навредить – и за слабостью последних дней он совсем позабыл об этом – и могла бы использовать сейф, зная, какое он имеет влияние на Стефана, но Кэролайн… Её присутствие совсем сбивало Стефана с толку.
- Говорят, у тебя тут проблемы с обретением самоконтроля, - бодро отрапортовала Форбс, предвосхищая все его вопросы, и быстро стрельнула взглядом в Кэтрин, чтобы у Сальваторе не осталось сомнений в том, кто же «говорит».
Но Кэтрин даже не взглянула на блондинку, всё время неотрывно следя за выражением лица Стефана. Она читала по нему, как по открытой книге, и нахмурилась, когда он не сумел скрыть ужас и тревогу.
- Об этом, - она кивнула на сейф, - мы не договаривались.
- План «Б». На случай, если твой не сработает, - Кэролайн сказала это таким тоном и с таким лицом, словно ни на секунду не сомневалась в том, что план Пирс не сработает.
- Не думаю, что это хорошая идея.
Остальные слова застряли у Стефана в глотке. Он никогда бы не мог подумать, что Кэтрин с Кэролайн могут быть хоть в чём-то похожи, но сейчас на их лицах застыло одинаково решительное выражение, а в глазах горел одинаковый воинственный огонёк. Вампир понял, что против них обеих у него просто нет никакого шанса.
- Сперва мы поступим по-моему, - твёрдо заявила Кэтрин.
И они заставили Стефана усесться на диван, закрыть глаза и воскресить в памяти всё то, что он испытал за время своего плена в сейфе. Словно бы мало было ему переживать едва ли не ежедневно отчаяние, боль, тоску, ненависть к Сайласу, заточившему его! Словно недостаточно было тягостным ожидание спасение, словно недостаточно болезненным осознание, что о нём забыли самые близкие, словно недостаточно были горячими его молитвы о спасении! Кэролайн заявила, что он должен будет добровольно впустить их в свой разум, а затем, собрав всю свою волю в кулак, так же сознательно справиться с ними. Как будто это было так легко! Он боролся с подступающими воспоминаниями уже на уровне инстинктов, но всё же не смог пересилить их, как и случалось всегда. Он почувствовал, как лёгкие его заполняются водой, он хватал воздух ртом в отчаянии, он чувствовал, как железные стенки сейфа словно бы сжимаются, сдавливая его, лишая разума. Он больше ничего не видел вокруг себя и не понимал, где находится. Весь мир сжался для него до размеров металлического гроба, заполненного не то водой, не то огнём. Вдруг в этот полный ужаса и боли мир ворвалось чьё-то ласковое прикосновение. Он всем своим естеством потянулся к нему, и сквозь шум воды в ушах Стефан услышал шум тёплой, живительной крови в человеческих венах. Человек, живое существо на дне карьера? Это было невозможно. Его разум отвлёкся, и граница между мирами стёрлась. Это был рефлекс: Стефан протянул руку и схватил кого-то. Клыки прорезались сквозь его дёсна, и он уже как будто чувствовал на языке солоноватый вкус крови.
- Нет, так не годится! – кто-то с силой встряхнул его, и вампир распахнул глаза, возвращаясь в реальность.
Кэтрин осторожно расцепила его пальцы, сжимающие её руку. Стефан сглотнул. Он вопросительно взглянул на Кэролайн, ожидая её вердикта. Затем он вернулся взглядом к Пирс, присмотрелся к ней более пристально, чтобы убедиться, что она в порядке. На руке её там, где он схватил её, проступили красные пятна, и, конечно, появятся синяки. Но, казалось, Кэтрин сейчас это совсем не заботило.
- Твой страх пересилила только жажда крови, - подытожила Кэролайн, и вывод этот её явно не устроил. – Сейчас ты чуть не съел Кэтрин…
- Уверена, ты бы не слишком расстроилась, - вставила девушка.
Форбс только отмахнулась от неё.
-…но что случится, если этот приступ повторится где-нибудь в людном месте? Ты можешь быть опасен, Стефан. И вообще, это не тот выход, какой мы ищем.
В полной тишине девушка прошествовала к стоящему в стороне сейфу. Сальваторе с тревогой следил за её действиями. Сердце его зашлось в безумном беге, когда Кэролайн отпёрла сейф, откинула металлическую крышку и заявила.
- Полезай.
Он мог бы поспорить, отказаться и вовсе уйти, оставив девушек наедине с их безумной затеей. Но Стефан знал: если он хотя бы не попытается, он больше никогда не сможет уважать себя. Мысль о его двойнике вспыхнула ярким огнём в его разуме; Сайлас был мёртв, но он всё ещё держал Стефана в своих железных руках и отравлял его жизнь, дёргая за ниточки, словно марионетку, с того света. Чтобы избавиться от этого призрака раз и навсегда, ему было необходимо пересилить свои страхи. Набрав побольше воздуха в грудь, словно перед прыжком в глубокий водоём – а так оно и было – он забрался в сейф, и Кэролайн безо всяких сожалений, заперла его внутри узкого железного ящика. Прошло немного времени, прежде чем вся его тревога и отчаяние вернулись к нему. И снова в ушах зазвучало, словно похоронный звон, журчание воды, снова воздух стал предательски быстро заканчиваться. Только теперь никого не было с ним рядом, чтобы протянуть руку, вытащить его из слишком реального мира его ужаса. Он бился о металлические стенки, сжигая воздух в груди, царапая холодное неподатливое железо. Никто ему не ответил. Он был один. Стефан сделал ещё один глубокий вдох, который не принёс облегчения, и сердце его остановилось.
- Ничего не выйдет.
- Так – нет, конечно. Признай, что твой план провалился.
- К чёрту все планы! Мы подвели его!
- Я знаю, что нужно делать. Стефан – герой. Он, быть может, позволит погибнуть себе, но не кому-то другому. И мы должны это использовать.
- Откуда ты знаешь, что это сработает?
- За минувшие несколько дней он несколько раз спасал мою жизнь. Он не позволит мне умереть из-за того, что его страхи всё ещё с ним.
Её идеальное вампирское зрение оставило её, но проникающий сквозь щели в сейфе свет позволил Кэтрин рассмотреть Стефана. Из-за того, как причудливо падали лучи, его лицо казалось искажённым в какой-то невероятной муке, а, если смотреть под другим углом – безмятежным и невинным, как у безгрешного человека. Похоже, вновь побеждённый своими страхами, вампир на некоторое время потерял сознание, и эти драгоценные секунды давали Пирс возможность снова задуматься над тем, что она делала.
Здесь и в самом деле было жутко, словно тебя заблаговременно положили в гроб. Настолько жутко, что Кэтрин, считавшая себя храброй, едва не запросилась наружу, как только Кэролайн закрыла за ней дверцу сейфа. Что должен был чувствовать человек, день за днём в течение нескольких месяцев находившийся здесь безо всякой надежды на спасение, снова и снова захлёбывающийся, умиравший и снова воскресавший для новых непрекращающихся мучений, и подумать было страшно. Кэтрин даже казалось, что здесь ей стало тяжелее дышать. Впрочем, возможно, причиной тому была слабая уверенность, что, если бы не Стефан Сальваторе, едва ли бы эта дверца снова открылась для неё, и уверенность куда более сильная в том, что, если бы не Стефан, этот железный ящик стал бы для неё и последним пристанищем, и гробом. Но Стефан был рядом, и это вносило некоторое успокоение: хоть раз, но сейф ещё раз откроют.