Ее дыхание участилось, и она прикоснулась языком к головке и ощутила солоноватую капельку на кончике. Она словно попробовала запретного нектара. А затем обхватила его губами. Митч хрипло застонал, отдаваясь охватившей его страсти. Кэррол почувствовала, что ее тело словно освобождается от каких-то пут и что ею овладевает невероятное, всепоглощающее желание, утолить которое может только находящийся рядом мужчина.
Она поднялась, села на него, наклонившись вперед, пока не встретились их губы. После этого она приподняла бедра и медленно опустилась на вздыбленный ствол. Жар разлился по всему ее животу, соприкосновение мужской и женской плоти вызывало изысканные сладостные ощущения, и каждый новый подъем и новое погружение рождали новые волны блаженства, которые становились все выше и захлестывали все сильнее. Оргазм, который потряс ее, можно было сравнить с извержением вулкана, и его волны долго сотрясали ее тело.
Кэррол бессильно опустилась на Митча, уткнувшись лицом в его шею. Полностью обессиленная. Счастливая. Удовлетворенная. Чуть позже она сползла с него и уютно устроилась рядом. Когда ее стал одолевать сон, она вдруг вспомнила о предложении Митча…
— Утром, — прошептал он.
***
Однако утром Митч обнаружил только записку Кэррол, лежавшую на ее подушке.
«Митч, не беспокойся о своем пари. Никто и никогда не узнает от меня о наших страстных днях. Мне жаль убегать от тебя, но твое предложение не было частью нашей сделки. Ты с самого начала знал, чего я хотела. Никаких обязательств. Ничего, кроме любовных ласк. Ты превзошел мои ожидания. Спасибо тебе за все. Мне нужно посетить кое-какие места, повидать некоторых людей, а время неумолимо уходит…»
Холодный гнев охватил Митча. Повидать людей? Может, она отправилась в Мизулу, чтобы встретиться с кандидатом номер два из ее списка? Он почувствовал, что его сердце сжали ледяные пальцы. Как могла она такое сделать после вчерашнего вечера? После его предложения? После тех ласк, которые она подарила ему?
Митч чувствовал, как ему сдавило горло. Он перечитал записку и понял: она сделала то, что он десятки раз делал в прошлом. Он убеждал себя в своей доброте, запросто отпуская разочарованных любовниц, которые ожидали от их отношений большего. Господи, каким негодяем он был! И он стократ заслужил ту боль, которую испытывает сейчас.
Он вскочил с постели, натянул джинсы и бросился вниз. Ее блестящий лимузин с открывающимся верхом исчез. Однако на смену ему на то же самое место подъехал другой автомобиль, из которого вышел его зять.
— Какого черта тебе здесь надо? — напустился на него Митч. — Приехал позлорадствовать? Черт побери, у меня нет для тебя времени! Я собираюсь ехать в Мизулу.
Митч поднялся вверх, по пятам преследуемый Чарли, ворвался в ванную, захлопнув за собой дверь, наскоро принял душ и за три минуты побрился. Когда он вышел, Чарли сидел, поджидая его.
Митч снова набросился на зятя:
— Я надеялся, что ты уже уехал. Что тебе здесь нужно?
— Я слышал, что ты принимаешь у себя рыжеволосую красотку. Но я сказал, что это чушь. Митч не отступит от своего слова. Он не станет рисковать проигрышем пари. Однако мой источник клянется, что это так, и я приехал удостовериться лично. — Чарли поднял руку. На пальце его висели прозрачные трусики Кэррол. — Похоже, что сообщение было правильным.
Митч вырвал трусики, едва не оторвав шурину палец.
— Не тронь!
Он натянул свежие джинсы и белую рубашку. Нужно как можно быстрее поймать Кэррол и поговорить с ней о ее дурацких планах, убедить в том, что они нужны друг другу. Не имеет значения, насколько коротким может оказаться этот период.
— Знаешь, Чарли, если бы ты просмотрел адресованные тебе телефонные послания, ты бы избавил себя от поездки сюда. Я признал проигрыш пари вчера вечером. Компания твоя. Со всеми потрохами. И Ванда тоже знает об этом.
Открыв рот, Чарли в недоумении уставился на него.
— Н-но… но я не ожидал, что ты выйдешь из контракта по рекламе! Ты же знаешь отлично, черт возьми, что лучшего специалиста по рекламе нет по эту сторону Миссисипи. Мне некем заменить тебя. Проклятие, Митч! Я просто хотел оказать тебе профессиональную помощь, чтобы ты справился с проблемой.
— Единственная моя проблема в том, что ты меня задерживаешь. Я должен немедленно ехать в Мизулу и убедить некую упрямую рыжеволосую красотку, что нам нужно пожениться.
— Пожениться? — Загорелое лицо Чарли покрылось румянцем. — Боже милостивый, ты сделал кого-то беременной?
Митч уперся кулаками в бока, чтобы не пустить их в ход против сидящего перед ним болвана. Возмущенно фыркнув, он выскочил из спальни и, клокоча яростью, сбежал вниз по лестнице. Однако когда он доехал до арки на выезде из «Даймонд Б.», он вдруг вспомнил о предположении Чарли и пробормотал: «Святая Мария, только бы это не оказалось правдой».
Только сейчас он сообразил, что не пользовался презервативами. Ни разу. Ему это даже в голову не приходило. Может, он сошел с ума? Кэррол вполне могла забеременеть. У Митча сжалось сердце, и он закрыл глаза. Он не мог смириться с потерей Кэррол и их ребенка.
В Мизуле все оказалось гораздо хуже, чем он ожидал.
***
Кэррол не поехала в Мизулу, а направилась в Национальный парк. Ей не нужен был другой мужчина, и она разорвала свой список. Кэррол инстинктивно чувствовала, что не может быть ничего более прекрасного, чем это короткое время, проведенное с Митчем. Она не станет заполнять свои последние дни чем-то таким, о чем потом придется сожалеть.
Теплые, дорогие воспоминания согревали ее сердце. Правда, она беспокоилась о том, что Митч не согласится с ее решением и сделает что-нибудь необдуманное — например, бросится в Мизулу, чтобы предотвратить ее встречу с Джимми Джеком Пальметто.
Мысль о том, что такой человек, как Митч, мог поступить по-донкихотски, ее поразила. Въезжая в город Калис-пелл, Кэррол предалась меланхолическим мыслям. Почему она и Митч нашли друг друга лишь тогда, когда уже не осталось времени для счастья? Хотя и этот короткий период был счастливым даром, и она ни на миг не сожалела о том, что произошло. В течение всего своего путешествия она перебирала в памяти пережитые ею удивительные мгновения.
Последующие полторы недели Кэррол провела в дороге, останавливаясь, чтобы осмотреть достопримечательности и всевозможные приманки для туристов, заполняя время чем угодно, чтобы забыть Митча. Однако места, которые она посещала, достопримечательности, которые видела, люди, которых встречала, лишь подтверждали, насколько она одинока. Ей было одиноко и тоскливо без Митча.
Она оставила свое сердце в доме на озере на северо-западе Монтаны. Ей понадобилось десять дней, чтобы признаться себе: без Митча она может умереть сейчас. Ей следовало его послушать. Следовало принять его предложение, надеть кольцо и носить его до тех пор, пока жива.
Развернувшись, Кэррол взяла курс на «Даймонд Б.».
Мысли о Митче ни на минуту не оставляли ее. И вдруг Кэррол испытала прозрение, от которого похолодела. Его пари! Боже, что она с ним сделала? Она была настолько благодарна ему за все то, чем он ее одарил, что даже не вспомнила о том, что значит для него нарушить слово.
Тот Митч Боханна, которого она узнала и к которому прониклась уважением, не относится к числу людей, бросающих слова на ветер. И Кэррол не сомневалась, что ее эгоизм может стоить ему его работы, его дела. Он может возненавидеть ее, не захотеть с ней встречаться. Представив возможные драматические для Митча последствия, Кэррол, как ни странно, лишь укрепилась в своей решимости. Она должна вытащить его из той беды, в которую он попал по ее милости. Даже если для этого придется идти к самому Чарли.