Вынув свои припасы из грузовика, Динни направилась к времянке по дорожке, выложенной камнями. Пытаясь не уронить швабру, веник, ведро, мыло и моющее средство, она толкнула дверь ногой. Единственная петля скрипнула в знак протеста.
Волна затхлого запаха накатилась на девушку, когда она вошла во времянку. Все было покрыто толстым слоем пыли - картонные коробки, накрытая газетами мебель, мешки из пергаментной бумаги. Крошечный домик был доверху набит всяким хламом. Похоже, Броди использовал времянку как склад.
Ну и ну. Динни уперлась руками в бока и оглядела открывшийся перед ней беспорядок. Естественно, работы им хватит надолго.
- Ну и как тебе этот бардак?
От голоса Броди Трублада ее бросило в дрожь. Но она не знала, было ли это дрожью желания, тревоги или затаенного страха. Девушка свалила на пол свою ношу и повернулась к нему.
Заметно было, что он не выспался. Темные круги под глазами, впалые щеки. Он держался скованно, словно боялся расслабиться в ее присутствии.
Но даже уставший, он казался ей самым привлекательным мужчиной на свете. У него не было той изысканной, безупречной красоты кинозвезд. Нет. Красота Броди заключалась не только в его внешности. Она сквозила в его походке, манере поведения. Голос, сильный и глубокий, подчеркивал его мужественность. А лицо с не совсем правильными чертами было гораздо более интересным, чем любые смазливые личики.
- Я не услышала, как ты приехал, - сказала Динни, нервно проведя рукой по волосам.
- Я приехал верхом на Рейнджере.
- А.
Оба замолчали. Взгляд девушки блуждал по комнате, отчаянно пытаясь найти что-то, за что можно было зацепиться. Что-то, что отвлекло бы ее от Броди и его волнующих карих глаз. Умных глаз, смотрящих ей прямо в душу.
Динни воспрянула духом. Главное - не забывать о своей цели, обольщении Броди. Девушка знала, что ее внешние данные вполне для этого подходят, но вынуждена была действовать осторожно. Броди будет начеку. Ей придется искать к нему особые подходы. Любое резкое движение может его спугнуть.
Динни, подумай, что волнует Броди? Ферма "Ивовый ручей", Энджел и Бастер, Пэтси Энн, старший брат, дом и семья. Вот ее поле деятельности. Если она хочет завоевать его сердце, нужно сыграть на его любви к земле и тяге к семейным корням.
- Лучше бы нам взяться за дело. - Краткое замечание Броди отвлекло девушку от ее мыслей.
- С чего начнем? - спросила Динни, ошеломленная предстоящим объемом работы.
- Я перетащу эти коробки и ящики в спальню. Тогда здесь освободится место.
- А как же спальня?
- Кенни может спать на раскладушке.
- По-моему, - мягко сказала Динни, - то, что ты делаешь для брата, просто замечательно. - Может, она и подлизывалась к нему, но не лгала. Она и вправду считала Броди удивительным человеком.
Тогда почему ты так упорно стремишься его обмануть?
Потому что у нее нет другой возможности вернуть "Ивовый ручей". Черт, как плохо, когда есть совесть! К своему огромному сожалению, Динни не обладала жестокостью Рейфа Трублада. Вся беда была в том, что Рейф умер, и она не смогла разобраться с ним лично, оставив Броди в стороне.
Хватит наконец пересматривать свой план обольщения! Динни должна сосредоточиться на достижении цели и не отвлекаться, заглядываясь на Броди. Ей нужно относиться к результату своей аферы как к подведению черты, выплате долга пятнадцатилетней давности. Только так она сможет довести игру до конца.
Броди не ответил. Вместо этого он поднял коробку и направился в дальнюю комнату. Не зная, что делать дальше, Динни взяла два бумажных мешка и последовала за ним, взметнув по пути целую тучу пыли.
Спальня была маленькой и почти такой же загроможденной, как жилая комната. Здесь стояли две узкие кровати, заваленные всякой всячиной. В пестрой куче хламья особенно выделялись новогодние украшения: разноцветные гирлянды, два пластмассовых Деда Мороза, зеленый и красный "дождик" для елки; еще здесь были груды и груды разнообразных тканей, вылинявших и изъеденных молью, и огромная коллекция книг в мягких обложках: от вестернов Луиса Ламура до любовных романов.
- Кидай, где захочешь, - сказал Броди, махнув рукой.
- Откуда это барахло? - спросила Динни, наморщив нос и пытаясь не чихнуть.
- Большей частью осталось от прежних владельцев.
Динни замерла, ее пальцы все еще сжимали мешок. Здесь может быть что-то из ее вещей!
- Кое-что принадлежало моей матери...
Броди уставился на какой-то предмет в углу, и его голос сорвался. Динни проследила за его взглядом и заметила музыкальную шкатулку, стоящую на дубовом комоде.
Броди стремительно пересек комнату. Он протянул руки к шкатулке и взял ее очень бережно. В этот миг Динни поняла, как много значила для него мама.
Его пальцы казались слишком толстыми и неуклюжими, когда он поворачивал крохотный ключик. Броди завел механизм до конца и вновь поставил шкатулку на комод. Динни заметила, что он затаил дыхание и его руки слегка задрожали.
Шкатулка ожила, игрушечные лошадки поехали по кругу, словно в танце, зазвучала музыка. Динни склонила голову, пытаясь вспомнить, что это за мелодия.
- "Вальс конькобежцев".
Завораживающие печальные звуки, наполнившие комнату, эхом отдались в сердце девушки.
Броди засунул руки в карманы, глядя на гарцующих лошадок.
- Моя мама любила эту шкатулку, - мягко сказал он. - Я купил это ей к Рождеству, когда мне исполнилось двенадцать. Я стриг газоны все лето и убирал листья осенью, чтобы скопить денег на подарок.
Признание Броди позволило девушке глубже заглянуть в его душу. Это очень важная информация, которая может пригодиться Динни в дальнейшем. Именно мать удержала Броди на верном пути. От нее он унаследовал свой твердый характер. Их очевидно близкие отношения не позволили Броди покатиться по наклонной плоскости вслед за Рейфом и Кенни.
Динни кашлянула.
- Твоя мама много для тебя значила.
В его глазах появилось отсутствующее выражение.
- Мы были близки.
- От чего она умерла?
- От рака. Ей было всего сорок два года.
- Как жаль.
Броди поднял голову и взглянул на девушку. Она видела боль в его глазах, глубокую, неизбывную.
- Я сделал из "Ивового ручья" то, что здесь есть сейчас, ради нее, сказал он. - Теперь понимаешь, почему это место так много для меня значит?
Если бы ты знал, как много это место значит для меня!
- Да, - ответила Динни. - Понимаю. Моя мама умерла, когда мне было семь лет.
- От чего?
Прошлой ночью Броди запретил ей лгать, но что она могла сделать? Если Динни скажет, что ее мама убилась, упав с лошади, он тут же вспомнит про гибель жены Джила Холлиса и обо всем догадается. Броди уже начал ее подозревать, а он ведь далеко не дурак.
- У нее тоже был рак, - соврала Динни.
- Значит, ты понимаешь мои чувства. - В его глазах светилось сострадание.
Динни отвернулась, не в силах выносить сочувствие Броди.
Странно, что "Ивовый ручей" сыграл такую важную роль в жизни их обоих. Переезд на ферму дал Броди чувство цели, стремление чего-то добиться, в то время как изгнание наделило Динни равным по силе желанием вернуть себе свою собственность.
Пройдя через захламленную комнатушку, Динни положила руку ему на плечо.
- Думаю, твоя мама очень гордилась бы тем, что ты сделал в "Ивовом ручье".
Их взгляды встретились. Какая-то искра проскочила между ними. Они были связаны пониманием, для которого не нужны слова.
- У нас нет времени на болтовню, - внезапно сказал Броди, сбросив ее руку. - Давай займемся делом.
- Хорошо, - ответила Динни, удивленная и задетая резкой сменой его настроения.
- По-моему, тебе лучше взяться за уборку. А я буду таскать тяжести.