— Об этом сказал один из участников совещания. Эта кобыла раньше часто убегала, и у меня не было оснований усомниться.
— Значит, кто-то знал это и воспользовался своим знанием, чтобы заманить вас сюда. И, если судить по вашему виду… — Челюсть Джона напряглась. — Что случилось?
Она помолчала. Он не торопил ее. Наконец она открыла рот:
— Кто-то пытался убить меня.
— Убить… — У него застыла кровь в жилах. — Вы уверены в этом?
— Я уверена, что кто-то стрелял в меня. Я упала в овраг и слышала, что он стоял на краю. Стоял и смотрел на меня сверху вниз. Я притворилась мертвой. Да, я уверена, что именно такова была его цель.
— Кого «его»?
— Не знаю.
— Что вы такого сделали, чтобы кто-то пытался убить вас? — пробормотал Джон скорее самому себе, чем ей.
— Я сама задавала себе этот вопрос.
— И что же вы ответили себе?
— Я не уверена в своей правоте.
Что ж, это большой шаг вперед по сравнению с «не знаю», подумал Фаулер, сворачивая на подъездную аллею.
На крыльце их ждала испуганная Тереза. Увидев машину, она побежала навстречу.
— Мне нужно зайти к вам и умыться, — пробормотала Делла. — Я не хочу пугать бабушку и Шарон.
Тереза уже и так напугана, подумал Джон, когда Делла опустила стекло.
— Делла, дорогая, с тобой все в порядке?
— Конечно, бабушка. — Делла похлопала Терезу по руке. — Тебе не следовало трубить во все рога. Я жива и здорова.
— Но… зачем кому-то понадобилось заманить тебя в лес?
— Наверное, это была неудачная шутка.
Джон видел, что Тереза этому не поверила, но не стала спорить, зная упрямство внучки.
— Бабушка, я скоро вернусь. Нам с Джоном нужно кое-что обсудить.
Тереза посмотрела на Фаулера.
— Не беспокойтесь, я позабочусь о ней, — пообещал он.
— Что ж, ладно.
Тереза вернулась на крыльцо, но Джон знал, что она смотрит вслед машине. Он обогнул дом, подъехал к флигелю, остановился и помог Делле выйти.
Он зажег на кухне свет и посмотрел на Деллу.
— Вы выглядите так, словно занимались борьбой в грязи.
— Могу себе представить. Я хотела принять здесь душ и постирать одежду, чтобы не показываться бабушке в таком виде.
— Почему вы не хотите сказать ей правду?
— Ей и так хватает забот. Кроме того, я сама не знаю правды.
— Ну, какую-то часть знаете. — Пытаясь придумать, как заставить ее разговориться, он спросил: — Вы сможете сами подняться по лестнице?
— Смогу, — выдавила Делла.
— На двери ванной висит халат… Что будете пить?
— Я бы выпила чаю.
— Хорошо. — Он следил за тем, как Делла захромала к двери. — Что, сильно повредили колено?
Она оглянулась.
— Думаю, это не столько повреждение, сколько боль.
— Наверное, мне стоило бы взглянуть. В юности я лечил лошадей. — Не в силах сопротивляться искушению, он добавил: — И женское тело мне тоже достаточно знакомо.
Пережитое не помешало Делле улыбнуться.
— Не сомневаюсь.
У Джона затвердело в паху. Он был бы рад познакомиться с ее телом и знал, что та же мысль пришла в голову Делле. Породистая, как чистокровная лошадь, Делла все же была женщиной из плоти и крови, хотя пыталась это скрывать. Джона влекло к ней; янтарные глаза Деллы завораживали его.
Похоже, наследство его бабушки оборачивается правдой. Но время для объяснения в любви еще не настало. Настала пора опасностей, и он обязан узнать правду еще до того, как Делла ляжет спать.
9
Она стояла под душем, пока не кончилась горячая вода. Делла завернула кран и взяла банное полотенце. Делать нечего, придется испить чашу до конца, думала она.
Она надела махровый халат, впитавший в себя возбуждающий запах Джона. Ничего более интимного нельзя было себе представить. Разве что сам любовный акт…
Делла поторопилась прогнать эту предательскую мысль. Джон не для нее. Подобные мечты вызовут лишь новые трудности. А их и так хватает.
Она расчесала влажные волосы, собрала грязную одежду и осторожно спустилась по лестнице, изо всех сил цепляясь за перила. Внезапно ей пришло в голову, что потерянная трость заставит бабушку спросить, как это случилось.
— Чай готов.
Джон прислонился к косяку и выглядел так ослепительно, что мог бы смутить душевный покой любой женщины. Его поза была непринужденной, темные волосы небрежно падали на лоб, на правой щеке красовалась ямочка.
На мгновение у Деллы перехватило дыхание. Поняв это, она сделала глубокий вдох и сказала:
— Мне нужно загрузить одежду в стиральную машину.
— Я могу это сделать.
Джон сделал шаг вперед, но Делла вытянула перед собой руку.
— Нет, пожалуйста. Оставайтесь на месте. Я… я хотела сказать, что сейчас вернусь.
К несчастью, она сама загнала себя в ловушку. Ее одежда будет готова только через час. Желая сократить этот срок, Делла выбрала ускоренный режим и всего одно полоскание и вернулась в гостиную.
Джон заботливо накрыл чай на столике рядом с креслом, чтобы Делле было удобнее. Едва она села и сделала глоток, как он сказал:
— Вы не думаете, что пришло время поделиться правдой, которой известна только вам и Бесту? С самого начала?
Да, Джон имеет право знать, подумала Делла. Кроме того, исповедь может облегчить ее душу.
— Думаю, бабушка уже рассказала вам, почему я купила Беста.
— Да. Чтобы спасти Грин-Грейндж.
— Я не хочу оправдываться, но эту мысль мне подсказали.
— Кто?
Признаться в собственной глупости было нелегко. Она размешала сахар и сделала глоток. Что угодно, только бы отсрочить неизбежное. Джон терпеливо ждал ответа.
— Валлийский тренер по имени Дастин Куган.
— Куган, — странным тоном повторил Фаулер. — Я его знаю.
В этом не было ничего необычного. Мир скачек тесен, а оба тренера были родом из одной местности. И все же она надеялась, что эти люди не встречались.
— Вы хорошо его знали? — спросила она.
— Скорее давно. Но дружбы мы не водили.
Делла тяжело вздохнула и приступила к рассказу.
— В прошлом октябре мы встретились здесь, в Мельбурне. Дастин узнал про наши финансовые трудности и предложил купить хорошего жеребца-производителя…
— Куган рекомендовал Беста? — спросил Джон.
— Весной он позвонил мне из Уэльса и рассказал о жеребце, который мог бы стать идеальным решением проблемы. Владелец был готов продать Беста, но подумал, что в Австралии это будет выгоднее, и заявил его на одну из здешних скачек первой категории. Дастин решил, что мне следует взглянуть на него еще до того, и предложил прилететь в Сидней. Он сказал, что и сам будет в Сиднее и что он уже снял в его окрестностях ферму на несколько месяцев. Точнее, в Кэмпбелтауне.
— И предложил заключить договор.
— Да.
— Видимо, вы согласились.
— К моему величайшему сожалению. — Она решила, что некоторые подробности Джону знать вовсе не обязательно. — Дастин снял ферму на берегу реки. Я купила Беста, и мы перевезли его туда. Через два дня мы должны были вернуться в Грин-Грейндж. Но в ту ночь я проснулась от испуганного ржания, доносившегося откуда-то издалека. Я побежала к сараю, а потом на пастбище. Бест был привязан к столбу изгороди и пятился, пытаясь защититься от Дастина, который держал в руке обрезок водопроводной трубы. Я пришла в ужас… — Даже сейчас, с открытыми глазами, она видела его искаженное лицо. — Я пыталась остановить его. Но в ту ночь он был совершенно невменяем. Пьяный. Отчаявшийся…
— И вы получили увечье, пытаясь защитить Беста, — сказал Джон. — Вы пригрозили Кугану, что уничтожите его, и он набросился на вас. Он готов был убить вас, чтобы спасти свою репутацию. Верно? Но вы защитили себя. Как?
— Вилами, — прошептала она. — Я думала, что это заставит его держаться от меня подальше… А потом я увидела, что он попятился и что вилы торчат у него в животе. И кровь… Он зажимал рану, но кровь лилась по его пальцам. — Деллу бросило в дрожь. — Он упал на изгородь, и та не выдержала его веса. Мы были на высоком берегу реки. Он с криком полетел вниз. Этот крик до сих пор звучит у меня в ушах.