Я вышел на террасу, чтобы остудить голову. Именно тут мы стояли в первую ночь, выискивая глазами «Чайку». Мне стало жаль, что Кэри нет рядом, и я чуть было не пошел в отель, чтобы согласиться со всем, что она мне сказала.
Она была права: система или шанс – какая, в конце концов, разница? Мы могли бы сесть в самолет, продолжить наш отпуск: у меня теперь хватало денег, чтобы стать компаньоном в небольшой фирме без стеклянных стен и современной скульптуры и без Гома на восьмом этаже… Но как я мог отказаться от посещения казино и никогда уже не узнать, почему шарик рулетки останавливался в той же строгой последовательности? Что это? Поэзия абсолютного шанса или строгая закономерность точно разработанной законченной системы?
Я был бы благодарен за эту поэзию, но как же бы я гордился, доказав совершенство придуманной мною системы!
Проходя между столов, я чувствовал себя командиром, проводящим торжественный смотр своего войска. Мне очень хотелось сделать выговор старой леди за ее искусственные маргаритки на шляпке и пробрать мистера Боулза за то, что он не отполировал как следует свой слуховой аппарат. Кто-то тронул меня за локоть, и я вручил двухсотфранковую фишку Птичьему Гнезду. «Изящнее двигайся, – хотелось сказать ей, – руку нужно протянуть на всю длину и не сгибать в локте, да и волосы давно уже пора привести в порядок». С нервным сочувствием все наблюдали, как я проходил, выбирая стол. И когда я остановился, кто-то поднялся и уступил мне стул. Но я пришел не выигрывать я пришел чисто символически, чтобы поиграть немного и уйти. Поэтому я вежливо отказался от предложенного стула, поставил свои фишки по определенной схеме и с чувством триумфа увидел, как все их сгребла со стола лопатка крупье. Потом я пошел в отель.
Кэри там не было, и я был очень разочарован, потому что очень хотелось объяснить ей всю важность этого символического проигрыша, а вместо этого пришлось раздеться и скользнуть между простыней. Я долго не мог уснуть, потому что уже успел привыкнуть к телу Кэри рядом. В половине третьего Кэри разбудила меня – она искала в темноте свою кровать.
– Где ты была? – спросил я.
– Гуляла.
– Одна?
– Нет.
Я чувствовал, что она ожидает от меня первого выпада, – тогда за ней осталось бы моральное преимущество. Я сделал вид, что поудобнее устраиваюсь в постели и снова собираюсь спать. Она немного подождала и не выдержала:
– Мы ходили в Морской клуб.
– Он же закрыт.
– А мы нашли лазейку – клуб был такой огромный и ужасный в темноте, с креслами, сваленными в кучу.
– Занятное приключение. А как же вы обходились без света?
– О, была полная луна. Филипп рассказал мне о своей жизни.
– Надеюсь, вы нашли себе кресла?
– Нет, мы сидели на полу.
– Если у него действительно интересная жизнь, расскажи мне о ней. Уже слишком поздно, а завтра у меня…
– …твоя работа в казино с самого утра? Мне кажется, его жизнь тебе неинтересна. Она была очень простая, идиллическая. А рассказывал он о ней интересно. Он учился в лицее.
– Во Франции почти все учатся в лицеях.
– Его родители умерли рано, ему пришлось жить с бабушкой.
– А дедушка?
– Тоже умер.
– Старческая смертность довольно высокая во Франции.
– Два года он служил в армии.
Я подвел итог:
– Действительно, его жизнь выглядит очень оригинальной.
– Ты только и можешь, что все высмеивать и высмеивать, – обиделась она.
– Что с тобой, дорогая, я же ничего такого не сказал.
– Конечно, разве тебе может показаться интересной его жизнь? Ты ведь никогда никем не интересовался, кроме себя самого, а он такой молоденький и такой несчастный. Живет только на кофе и булочках.
– Бедняга, – искренне посочувствовал я.
– Тебе все так безразлично, что ты даже не поинтересовался, как его зовут.
– Ты же сама сказала – Филипп.
– Филипп – это имя, а фамилия? – с триумфом спросила она.
– Дюпон, – ответил я.
– А вот и нет. Его фамилия Шантье.
– Пусть так. Я просто спутал его с Дюпоном.
– А кто это такой – Дюпон?
– Возможно, они похожи.
– Я спросила, кто такой Дюпон?
– Я не знаю, – ответил я. – Уже слишком поздно.
– Ты невыносим.
Она ударила по подушке, словно та была моим лицом. На несколько минут она умолкла, а потом сказала безжалостно:
– Ты даже не поинтересовался, не переспала ли я с ним.
– Извини. Ты с ним переспала?
– Нет. Но он просил, чтобы я провела с ним ночь.
– На сваленных в кучу креслах?
– Завтра мы договорились пообедать в ресторане.
Она таки довела меня до того состояния, которого добивалась. Больше сдерживаться я не мог.