Она набрала телефоны двух хозяйств-заказчиков, и оба с готовностью отказались от оплаты заказов.
- Можете ознакомиться со списком. Тамара Павловна придвинула листок, где без единого пропуска были перечислены все наши клиенты и суммы, на которые заключались договора.
- Советую вам договориться с какой-либо организацией, чтобы колхозы перечислили туда деньги, а вам выплатили зарплату. Наличных не будет, не надейтесь. Но договорные суммы придется урезать наполовину. А в "Победитель" деньги верните.
Ситуация складывалась тупиковая. Если эти тридцать тысяч уйдут из рук, то наша прибыль окажется мизерной. Предстоит ведь платить Гураму за работу. В аккредитивах мы имели около сорока тысяч, но случись какая-нибудь неожиданность - и мы банкроты!
Глист погрузился в раздумье. Кожа гармошкой собралась у него на лбу, свидетельствуя о том, что мозг его работает на пределе возможностей.
- Может, вышлем деньги в Донецк по почте?
- И сразу будем иметь дело с органами...
- А что делать?
- Я поеду в Донецк, а ты к старухе, где хранится наша работа.
- Дураков нет! Поехали вместе!
- Слушай, Веня, ты брось эту самодеятельность, за все отвечаю я. Какой смысл в двойных расходах? Может, Гурам найдет выход, придется лететь назад...
- Ничего, слетаю за свой счет, три тысячи заработал...
- Дело твое... Но это не самая выгодная комбинация. Тогда здесь останусь я. Телефон старухи ты знаешь. Позвонишь, что там Гурам решит.
В аэропорту я всучил Веньке все свои вещи. Смотреть на обвешанного сумками Глиста было смешно. Но я его не жалел - сам напросился. Расстались мы дружески.
А с утра я сел на телефон.
- Добрый день, художники беспокоят. Мы тут привезли стенды на пять тысяч, но посовещались и решили в связи с путаницей в этих, как их наличных-безналичных, отдать всю работу за тысячу. Войдите в положение, не везти же обратно.- В восьми случаях из десяти подействовало. Все-таки люди здесь славные. И пусть вместо тридцати тысяч я выручил пять, но эти деньги не нужно было делить на двоих.
А вечером - звонок из Донецка. Говорил Гурам.
- Привет, Дима. Жаль, что так вышло, мне Веня все рассказал. Я взял у него на всякий случай аккредитивы. Что тут поделаешь... Не смог ты уломать эту мымру?
- Никак, еще грозится и милицию навести... Орет - халтурщики, спекулянты.
- Мотай домой. Захвати с собой чеканку, я ее верну мастеру - хоть что-то получишь...
Через день я вылетел в Москву. В Быково бойкие таксисты предлагали услуги. Мой багаж помещался в полиэтиленовом мешке и можно было ехать автобусом, но с такими деньгами в кармане - уж извините!
Пожилой водитель не менее пожилой "Волги" привычно крутил баранку. Вот и Курский. После перебранки с кассиршей и тумаков, полученных в очереди, худшее позади. Можно мирно покурить в полумраке вокзальной площади.
- Возьмем выпить и через полчаса вернемся. Здесь рядом, по счетчику трешка,- горячо убеждал краснорожего, затянутого в кожу детину парень в кепке и лохматом свитере. Что-то в нем мне показалось знакомым.
Я обошел спорящих и заглянул в лицо парню. Алик! Вот так встреча! Однако Алик реагировал странно. Он повел себя так, будто мы расстались не позднее, чем вчера. Уныло поздоровался и отвернулся к собеседнику.
- Не узнаешь, Алик?
Алик наконец отклеился от мрачного типа и пожал мне руку.
- Это Валера,- кивнул он в сторону краснорожего.- Знакомься.
Тот с ленцой протянул пухлую лапу с ободранными костяшками. Такой сначала бьет, а потом разбирается. Наколотый на пальце крест с двумя косыми перекладинами подтверждал предположение.
- Ну, что, Алик, ребра на месте? На мягкое дно нырнул?
Алик довольно ухмыльнулся, покосившись на спутника. Тот утвердительно кивнул.
- Да, это тебе не фотоволынка - здесь деньги верные!
Суть их комбинации состояла в том, что Алик с видом выпивохи при деньгах выискивал на вокзале собутыльника, желательно северянина, едущего в отпуск на юг. Редко кто отказывался смотаться с ним за бутылочкой в кафе неподалеку от вокзала, тем более, что "свой" таксист соглашался подвезти "почти за так". Едва отвалив от вокзала, машина ломалась. Водитель лез под капот: "Сейчас, тут делов на две минуты..." Алик, хлопая по карманам в поисках сигарет, "случайно" вытаскивал колоду карт.
Тогда в игру вступал краснорожий Валера.
- Я тут был на днях с женой в гостях, показали новую игру. Называется олимпийское картлото. Проще репы. Сдается по две карты, для интереса каждый ставит по копейке. Картинка считается десять очков, туз - одиннадцать. Если видишь, что карта неплохая,- можешь увеличить ставку на сумму, не меньшую, чем добавил предыдущий игрок. Когда остаются двое играющих, можно открывать карты. У кого больше очков - тот и выиграл. Если сумма одинаковая преимущество по ходу сдачи.
Для начала делается "пропуль" - дают возможность лопуху выиграть рублей десять. Конечно, ставки растут уже не по копейке. Лопух окрыляется успехом, и тут же к нему приходят два туза. Первым получивший карты Алик с наивным видом спрашивает:
- А если у меня девятнадцать и у него тоже (показывает на жертву) кто выиграл?
Валера терпеливо объясняет, случайно роняя при этом карту, обычно картинку, давая понять тем самым, что у него никак не может быть больше двадцати одного очка.
- Конечно, при равной сумме выигрываешь ты, так как первым сидишь по ходу сдачи. Но что же ты карты свои выдаешь?
Алик беспечно машет рукой:
- А у меня все равно двадцать, а не девятнадцать,- и тут же спохватывается - опять проболтался...
И начинается торг. Уверенный в превосходстве своих двадцати двух, лопух торгуется отчаянно, до последнего. Бывали случаи, когда люди просили вернуться на вокзал, брали деньги из камеры хранения. В кульминационный момент Валера дружелюбно предлагал:
- В банке приличная сумма, думаю, что выигравший должен поставить парочку коньяку.
Как не согласиться с таким предложением? В момент "распаковки" (когда становилось ясно, что на кону все, что есть у жертвы) Валера, страдальчески морщась, бросал карты. Ликующий лопух демонстрировал два своих туза:
- Я выиграл! У меня двадцать два!
- Но ведь и у меня два туза, а я первый по сдаче,- петушиным голосом возвещал Алик.