- Деньги идут на "подогрев" в тюрьму, подмазывание следствия, властей,- продолжал он.
В том, что здешние законы отличаются от детсадовского распорядка, я не сомневался.
...На редкие звонки Марина отвечала все более холодно - денежный ручеек в последнее время иссяк.
Алик пустился во все тяжкие, кочуя по питейным заведениям самого последнего разбора. Валера то пластом лежал на диване, покуривая, то где-то пропадал целыми днями. Расспрашивать было не принято. Захочет - сам скажет. Пора было уже и вносить квартплату.
Хотя Валера и не пил, но, будучи в настроении, охотно составлял мне компанию. Вечером один вид огней Калининского проспекта мог встряхнуть любого меланхолика. Рестораны здесь заполняла в основном провинциальная публика.
Броско загримированные лица молодых посетительниц "Метелицы" радовали глаз. Девушки нас оценили: одеты мы были все еще щегольски, да и заказывая не скупились. Конечно, валютный "Космос", фешенебельные "Люкс" с "Союзом", загульный "Солнечный" в Битце получше, но что поделаешь - застой в работе. Швейцар "Метелицы" стал узнавать нас.
У входа нам приветственно помахал невысокий мужчина с усталым, помятым лицом. Это был Саша Бритва, профессиональный карманник, мы с ним не раз встречались в разных застольях. Невесть откуда возник и давний донецкий знакомец Жорик Цеханский: столица притягивала ловцов удачи. За то время, что мы не виделись, Жорик обзавелся залысинами, лоб перерезала глубокая морщина, что его вовсе не красило.
В зале расположились за столиком, где уже сидела незнакомая брюнетка. Холодноватый овал точеного лица, гладкие темные волосы и резкий контраст лучащиеся, светлые глаза в оправе густейших ресниц. Звали ее Ира, и я понял из разговора, что она посвящена практически во все. Появился коньяк, стремительно начало подниматься настроение. Мы помянули с Жориком отлетевшую юность, ни словом, впрочем, не обмолвившись о моем пребывании в колонии. Как и раньше, все свои надежды он возлагал на колоду карт, но не брезговал и кое-чем иным. Сейчас Жорик "лежал на грунте", временно, разумеется.
Кроме меня и Иры, никто не пил. Да и она только пригубливала и отставляла рюмку. Чуть позже я пригласил ее танцевать. Танцевала она легко, почти профессионально, я же неуклюже топтался на месте.
- Ты мне очень нравишься,- с ходу брякнул я, когда музыка смолкла.Спасибо.
За столом Валера жаловался Бритве на ссучившихся таксистов, тот слушал вполуха, не обращая внимания ни на меня, ни на Иру. Это прибавило мне смелости. Музыканты заиграли медленный блюз
- Пойдем?
Я с радостью поднялся. Мы танцевали, обнявшись.
- Хорошо бы встретиться!
Она пристально посмотрела мне в глаза, а ее пальцы легко коснулись моей шеи:
- Можем и не расставаться. Или ты сегодня занят?
Иное, не коньячное, тепло побежало по жилам. Не знаю, почему это пришло мне в голову, но я спросил:
- А что скажет Бритва?
Оказалось, что взгляд у Иры холодный, в упор, почти жестокий.
- Мне Бритва не указ. А ты что - трусишь? Еще несколько рюмок. Я все чаще глядел на
точеное лицо Иры, на ее чувственные тонкие ноздри, которые слегка подрагивали, когда она подносила к губам рюмку.
В этот день в ресторане мужчин было не много, так что наша компания привлекала женские взоры. Путаны "Космоса" и не посмотрели бы в нашу сторону, но тут обретались девицы поскромнее. Хотя много ли разницы между гонораром в сто долларов и "зелененькой" с обильным угощением. Местные дамы хорошо знают, что наркоманы предпочитают "кайф", а осоловевшие "ромео" почти сразу засыпают, предприняв несколько карикатурных попыток заняться любовью.
- Девицам придется самим рассчитываться,- заметил я, кивнув в сторону скучающих по соседству блондинок. Бритва лениво скользил взглядом по залу: он только что принял таблетки и ждал "прихода". Валера поморщился:
- Так-то они ничего, да только наградят чем-нибудь - и охнуть не успеешь.
- С ними тащись еще домой,- бросил расслабленно Бритва.- Все шансы засветить квартиру домушникам или ментам...
- Ты что же предлагаешь? - спросил Бритву Валера.- Жениться, что ли?
Ира с веселым любопытством слушала. Я помалкивал. А Бритва завелся:
- Можем поехать в заведение к моей старинной знакомой. Елена Семеновна, думаю, еще деникинцам девиц поставляла. Ее красотки ежедневно проходят медосмотр. Да и недорого. Я, знаешь ли, уже не в том возрасте, когда с женщиной спят бесплатно. Куда этим шлюшкам до настоящих профессионалок. А, Ирка? Чего молчишь?
Ира жестко бросила:
- Мне-то что до ваших девиц? Езжайте, куда хотите, Конвейерный способ - как раз то, что надо.
- Давай и ты с нами. Там на все вкусы есть.
- Обойдусь. Меня Дима проводит. Глядишь - и экономия.
Несмотря на Ирину резкость, разговор остался вполне дружеским. Чувствовалось, что ее многое связывает с Бритвой и ссориться по пустякам они не намерены.
- Жаль губить хорошее начинание. Может, все-таки съездим? - лениво настаивал Бритва.
- Валите, валите,- ноздри у Иры брезгливо задрожали.
Бритва холодно улыбнулся:
- Без тебя Дима не поедет, это ясно, а нам нужно еще и о делах парой слов перекинуться.
- Ну, ты и зануда. Я сказала: мне все равно. Если по делу, так давай быстрее. Не знаю, чего хочется вам, а мне - спать.
...Машину Бритва вел умело, но рискованно. "Подрезать" соседний автомобиль, проскочить на желтый свет для него было забавой. Свернув перед "Белградом" в проезд между высотных зданий, мы остановились у трехэтажного купеческого особняка. Все пять комнат второго этажа занимала пресловутая Елена Семеновна. Среди ее клиентов водились достаточно влиятельные и имущие люди.
- Пойду узнаю,- коротко сказал Бритва, вылезая из машины.
После звонка за закрытыми дверями послышалось шарканье, кашель и дребезжащий голос спросил:
- Кто там?
Дверь приоткрылась, гремя запорами и цепочками, и мы поднялись по слабо освещенной лестнице вслед за бойко прихрамывающей старушенцией, не забывшей задвинуть за нами массивный засов.
Чистая уютная комната с овальным столом и венскими стульями служила своего рода "залом ожидания". На стене висел японский календарь, телевизор в углу, снабженный дешевым корейским видеоплейером, мельтешил порнографической дребеденью. Запертый (Валера проверил, когда старуха подалась на кухню за закусками) книжный шкаф содержал превосходно подобранную коллекцию классики.