На следующий день приехали все-таки какие-то рабочие с этой машиной. Сначала они пробовали сверлить стену. Потом пытались пробить ее, но безуспешно.
Наступил вечер, а они все возились, пробовали то тут, то там.
Наконец пообещали прийти утром и попробовать еще пробиться через потолок из верхней квартиры. Я умоляла, чтобы они сделали это сразу, так как муж уже вторые сутки ничего не ел, но они сказали, что человек может обходиться без еды месяц, и ушли.
Проснувшись утром, она обнаружила, что стена исчезла. Он лежал, странно согнувшись, прижав руки к горлу.
— Ты спишь? — прошептала она, уже понимая, что он не услышит.
Когда она позвонила, куда звонят в таких случаях, и когда ей оставалось только ждать, она заметила на подушке записку. Она взяла ее и прочла: «Стена исчезнет, если каждый из вас напишет на ней имя другого».
ПУСТЫЕ ЦЕННИКИ
В этом городке можно пройти две-три улочки, прежде чем Кто-нибудь попадется навстречу; Встречный опускает глаза и торопливо переходит на другую сторону…
Я поменял немало должностей и мест жительства. Платил алименты первой жене, которую оставил ради второй; вторая бросила меня. Моя трудовая книжка пестрела от записей. Я увольнялся отовсюду по собственному желанию, но на самом деле… В одном месте я не выполнил работу в срок, в другом по моей вине в отчет попали неверные данные, в третьем я отослал материалы по неправильному адресу. Я постоянно опаздывал на работу…
После очередного увольнения я долго не мог найти новое место. Я был согласен на весьма скромный оклад, лишь бы работа была не слишком ответственной, а нагрузка не очень большой.
Друзья не хотели меня больше рекомендовать. Пришлось самому заходить в разные учреждения, но везде отвечали, что вакансий нет.
В конце концов я обратился в бюро по трудоустройству. Бесцветный служащий выслушал меня, перелистал трудовую книжку и произнес бесцветным голосом:
— По-моему, ваше место в…
Он назвал город, о котором я раньше никогда не слышал.
— Какая работа?
— Как раз то, что вы просили.
Дома я тщетно искал этот город на карте. Никто из моих знакомых тоже не слышал о нем.
— Наверное, какой-нибудь маленький городишко, — говорили все.
Не оказалось его и в расписаниях движений поездов и автобусов. Я снова обратился в бюро. Тот же служащий ответил все так же бесстрастно:
— Верно. Поездом туда не доедете. Мы отвезем вас на машине.
Это был маленький городок. Серые одноэтажные домишки. Пыльные улочки, на которых редко кого-нибудь встретишь. Меня поселили в общежитии, в отдельной комнате.
Работа оказалась несложной — я должен был подчеркивать букву «ы» в печатном тексте, везде, где она встречалась. Вначале я был несколько удивлен. Но потом понял, что чиновник подобрал именно то, что я просил. Работа не требовала особых усилий — нормы, сколько букв нужно подчеркнуть за день, не устанавливали. Большой ответственности тоже не было если я нечаянно пропускал какую-нибудь «ы», то мой начальник, проверявший работу, подчеркивал ее сам.
Мы сидели в маленькой комнате вдвоем. Мой коллега, угрюмый худощавый старик, тоже подчеркивал что-то. Как оказалось, «о». Признаться, к концу второго рабочего дня это занятие мне изрядно надоело.
— Ну и работа, — сказал я старику.
Он продолжал молча подчеркивать буквы.
— Надолго я здесь не останусь, — продолжал я.
— Ошибаетесь, — возразил старик, не удостоив меня взглядом.
— За неимением лучшего можно и здесь посидеть, но как только найду что-нибудь приличное, уволюсь.
Старик промолчал.
Вечером я вышел на прогулку. Как я уже говорил, прохожие встречались здесь редко. Все они были погружены в какие-то не очень веселые мысли и избегали встречных, стараясь заблаговременно перейти на другую сторону улицы. Меня удивило, что в городе не было ни молодежи, ни детей. Всем, кого я встретил, было за тридцать, как и мне.
— Странный город, — завел я на следующий день разговор.
Старик продолжал молча подчеркивать свои «о».
— Создается впечатление, что все чего-то стыдятся.
С таким же успехом я мог бы разговаривать с буквой «о». До чего мрачный тип, подумал я и добавил с вызовом:
— При первой возможности подыщу себе новое место.
— Поздно, — сказал старик с возмутительным спокойствием. — Вам придется остаться здесь.
— Кто это может меня здесь удержать? — спросил я сердито.
— Вы сами, — буркнул старик своим бумагам.