— Я слушаю, — спокойно произнес Артур, скрещивая на груди руки. — Томас?
Тишина.
— Теона?
Тишина.
— Отлично. Спросить у няни, верно?
— Мессир, я бы…
— Помолчите, пожалуйста, — перебил он Катеньку.
Да что же там произошло?! Василиса не выдержала, попыталась сдвинуть Артура с места, чтобы заглянуть в комнату.
— Проходите, Василиса, — он отступил в сторону. — Вам будет полезно.
Ничего особенного она не увидела. Разбросанные игрушки, Катенька в углу у шкафа, Том, сжимающий кулаки, красный от злости, и Тео, спрятавшаяся за креслом.
— Попробуем еще раз. Томас, что тут произошло?
Василиса оглянулась на Артура. Его взгляд определенно не обещал ничего хорошего, однако она не сказала бы, что он сильно злился.
Том посмотрел на отца и опустил голову.
— Я не хочу убирать игрушки. А она заставляет! — он взмахнул рукой, указывая на Катеньку.
— Но я… — попыталась оправдаться Катенька.
— Да помолчите же! — снова оборвал ее Артур. — Пожалуйста. Томас, продолжай.
— И все… — сообщил Том.115744
Василиса заметила, что он перестал сжимать кулаки и теперь выглядел испуганным.
— Все? А крики мне показались? И больше ты ничего не делал?
— Ну… Я кидал игрушки.
— Просто кидал?
— В Катеньку… — прошептал Том, окончательно упав духом.
— Теона? — обратился Артур к дочери.
— Я не кидала! Честно!
— Хорошо. А теперь вы, Катенька, пожалуйста, скажите, все ли верно в рассказе Тома?
— Не заставляла я, — не смолчала честная Катенька. — Предложила вместе убрать. Мы всегда так с девочками делали. Я же не знала, что нельзя. Простите, мессир.
— Последнее было лишним. И вы все правильно сделали. — Артур снова повернулся к сыну. — Томас?
Тот шмыгнул носом, но понял, что нужно делать. Он подошел к Катеньке и стал просить прощения. Василиса со страхом ожидала, какое наказание теперь назначит ему отец. Добрая Катенька, конечно же, простила, да еще и обняла, приласкала. Артур терпеливо ждал. Том, вздохнув, подошел и к нему.
— Прости, пожалуйста. Не знаю, что на меня нашло…
— Зато я знаю, что на тебя найдет сейчас. Приступ трудолюбия, как минимум. Уберешь тут все. Сам. А потом полчасика постоишь в углу. Катенька, вы слышали? Проследите. Но сначала помогите Василисе, она устала. Ах, да… Чуть не забыл.
Василиса, у которой отлегло от сердца, снова насторожилась. Еще не все?
— Объясните-ка мне, оба, с чего это вы стали бояться грозы?
— Артур, ну зачем вы…
Он посмотрел на нее и едва заметно покачал головой. Василиса замолчала.
— Обняться… — жалобно пояснила Тео.
— А просто так не пробовали?
— А просто так неинтересно, — малышка развела руками.
— Неинтересно, понятно? — хмыкнул Артур, обращаясь к Василисе.
Она увидела, что глаза у него смеются.
— Ладно. Но чтобы больше не притворялись, понятно?
— Хорошо, папочка, — ответила за обоих Тео.
— Том! Ты долго будешь стоять столбом. Живо за уборку. Катенька, заберите уже Василису. Тео, пойдем со мной, поможешь выбрать книжку, которую будем читать перед сном.
Отдав распоряжения, Артур быстро ушел. Тео убежала вместе с ним, припрыгивая на ходу. «Вам будет полезно». Пожалуй, он прав. И с чего она решила, что Артур жесток с детьми?
— Барышня, пойдемте? — Катенька приобняла ее за талию. — Может, вам покушать принести? Чаю?
— Ничего не хочу… Но я, правда, устала. Посиди со мной немножко?
Они зашли в Василисину комнату.
— Посижу, девочка моя, посижу.
Повинуясь порыву, Василиса обняла Катеньку и расплакалась у нее на плече.
= 14 =
Глава 3
«Еще одна свадьба»
Расследование по делу Орловых продвигалось медленно. Изучение портала — занятие сложное и трудоемкое, раньше чем через месяц результатов Артур не ждал. Информацию о Клименской следователи собирали по крупицам, все ее знакомые и дальние родственники как в воду канули, да и в архивах ничего интересного не обнаружилось. Единственная зацепка — мастер, построивший портал в другое измерение. Таких умельцев было мало, а под подозрением — и того меньше. Двоих разрабатывали, третий уже лет десять, как умер, поэтому искали его родственников и архивы.
Майя, как самая старшая сестра, могла что-то слышать о бабушке. Ее уже допрашивали, но ничего полезного не узнали. Артур решил сам навестить ее в столице. Во-первых, прошло время, Майя успокоилась и, возможно, припомнит какие-нибудь разговоры, что вели в ее присутствии взрослые. Во-вторых, он хотел ее увидеть, причем без Василисы, с которой он так и не смог поладить.
Если бы Артур искал жену, он стал бы ухаживать за Майей. Она вызывала уважение, а это он ценил больше красоты и прочих талантов. У нее был характер, и Артур знал, чего она натерпелась с первым мужем. По сравнению с ней Василиса казалась наивным ребенком.
За две недели мало что изменилось. Пожалуй, слез стало меньше. Вернее, она прекрасно держалась в моменты их редких встреч, но все еще плакала по ночам в подушку, да и вечера проводила в меланхолии, прячась в своей комнате с книжкой или рукоделием. Артур был уверен, что она читает любовные романы — после Айри в библиотеке осталось несколько томов развлекательного женского чтива. У него рука не поднялась выбросить, хотя давно следовало, чтобы эта ерунда не попалась на глаза Теоне. Однако как-то он застал ее у полки с автобиографиями знаменитых ученых, а чуть позже увидел в ее руках учебник по теоретической магии.
Дети, находясь под постоянным вниманием, практически перестали проказничать. Мелкие шалости не в счет. Артур не сильно сердился, когда Том удрал в сад, чтобы залезть на дерево и нарвать сладких слив для сестренки, Василисы и Катеньки. Или когда Тео в приступе художественного вдохновения разрисовала белоснежную скатерть красками, «чтобы было красиво». Дети не могут быть идеально послушными, это Артур прекрасно понимал.
Василиса же словно специально испытывала его терпение, делая все наперекор. Он требовал, чтобы она проводила занятия в классе, а она уводила детей в сад, на одеяло под липой.
— Дети должны приучаться к дисциплине, — твердил Артур. — Два часа с перерывами в классе — это несложно.
— Сейчас лето, они должны чаще дышать воздухом, — парировала Василиса. — Зимой насидятся в классе.
Он хотел, чтобы Том изучал математику и логику, а Василиса давала ему уроки музыки, как и Теоне.
— Зачем вы заставляете мальчика петь? — выговаривал ей Артур.
— Сольфеджио прекрасно развивает логику и навыки счета, — объясняла она, причем на примерах.
Весь парадокс заключался в том, что Василиса не настаивала на своем. Он выражал свое недовольство, она объясняла, почему поступила так, а не иначе, а потом смиренно говорила:
— Я поняла, мессир. Простите, этого больше не повториться.
И он, раздражаясь, позволял ей поступать так, как она считала нужным, потому что зачастую она была права.
А еще Василиса легко обижалась на любую ерунду и постоянно подчеркивала, что помнит о своем положении «рабыни». Как-то раз он застал ее в прачечной, с ворохом нижнего белья. На вопрос, почему она сама стирает свои вещи, Василиса тут же ответила, что у рабыни не может быть прислуги. Ему с трудом удалось выяснить, что Катенька, взяв на себя заботу о детях, не успевает обслуживать барышню.
— Неужели так тяжело поставить меня в известность? — недоумевал Артур.
— Зачем? — пожала плечами Василиса. — Я умею себя обслуживать.
Она несколько раз напоминала ему об обещанном уроке, но он отказывался, ссылаясь на нехватку времени. На самом деле боялся ее слез, ведь неудача была предопределена.
Артур ненавидел себя за то, что вынужденно лгал. И к Майе он улизнул тайком, как будто не имел права принять именно это решение. Почему ему досталась не та сестра?