— А? — Леня очнулся от мыслей, возвращаясь в реальность. — А, да. Вот, держи.
— Не хочешь рассказать мне про Ярусю? — спросил Потапыч, когда они выехали на трассу. — Что у вас происходит? Не мое дело, конечно, но, может, помогу чем.
— Ты не поверишь… — вздохнул Леня. — Я сам не верю.
— Попробуй. Не настаиваю, но… Одна голова хорошо, а две — лучше.
Леня рассказал историю Яры. Потапыч — не тот человек, что станет зря трепать языком, ему можно доверять. Тем более, нашли они Яру вместе. Заодно немного успокоился, хотя бы внешне. Правильно говорят, неизвестность пугает больше всего. Когда знаешь, в чем проблема, думаешь над ее решением. Леня же мог только гадать, и в голову лезли самые страшные мысли.
— Измерение другое… — протянул Потапыч. — Ишь ты, девка! А ведь недаром она странной показалась. Помнишь, я еще тогда сказал, что брешет она, не теряла память.
— Да понимаю я, что поверить в такое невозможно. Однако… все же скорее верю, чем нет.
— А вот не скажи-и-и… Отчего же невозможно? Люди привыкли верить только в то, что могут объяснить, пощупать, увидеть. А нет — так и нету такого, так?
— Ну… так.
— А зря. Много разных историй случается. Необъяснимых.
— Так ты веришь, что Яра из другого мира?
— Я? Верю. Чего б не поверить. Да я ж ее видел, как она тут появилась. Странная она, не такая, как все.
— Она милая… и добрая…
Леня испытывал иррациональное желание закурить. Он не был заядлым курильщиком, в институте баловался, как все, а потом отрезало. Все его пациентки — женщины, причем чаще всего — беременные. Он не мог позволить себе вонять табаком. Однако сейчас хотелось глубоко затянуться никотиновым дымом. Как будто курение может помочь.
— Забавная, да. — Кажется, Потапыч использовал это слово, как комплимент. — Нравится она тебе, Лень?
— Хуже… — Сколько можно врать самому себе? — Я ее люблю.
— А вот, кстати. Вспомнилось что-то… — Потапыч никак не отреагировал на его признание. Да и что тут ответишь? Совет да любовь? — Ты вот спрашивал, не было ли незнакомцев странных. Была одна женщина, да только много лет назад. Из лесу пришла, в избушке моей жила. Недолго — день, два… Пока я там не появился. Ни денег, ни документов, ни вещей. Назвалась Антониной. Говорит, от мужа сбежала, бил он ее. Да подробностей уже и не помню, давно это было. Я ей деньгами помог, рассказал, как до города добраться. Долг она мне потом вернула, переводом. Одежда у нее странная была, как у Яруси. Я тогда расспрашивать не стал, мало ли. Сейчас вот вспомнил. Может, она тоже… оттуда?
— Может. Я уже скоро поверю в инопланетян и зеленых человечков, — буркнул Леня.
Хороший человек Потапыч. Вроде бы ничего необычного не сделал, а поддержал. И Яра словно стала ближе и понятнее. Ох, как же он устал от вечной борьбы с матушкиными предрассудками! Надо снять квартиру, потом выправить Яре документы. Он бы взял ее в жены и без документов, но для нее важна свадьба, значит, будет ей свадьба.
На даче тети Сони было тихо и темно. Леня легко перемахнул через забор и открыл ворота, чтобы Потапыч мог въехать во двор. Потом забарабанил в дверь, ведущую на террасу.
— Мама, открой! — крикнул он, когда услышал заливистый лай Чапы. — Иначе я снесу дверь и устрою скандал на весь поселок.
— Ленечка, ты с ума сошел? — Матушка появилась на веранде чуть ли не через минуту, в халате и бигудях. — Ты чего шумишь? Что ты тут делаешь? О, а где твой гипс?
Меньше всего Леню волновало то, что открылся обман с рукой.
— Где Яра? — он отодвинул матушку с порога и вошел в дом. — Мама, только не ври!
— Ты как с матерью разговариваешь?!
— Где Яра?
— Да ушла твоя Яра! Тварь неблагодарная! — Матушка перешла на визг и в наступление. — И ты хорош! Лгун! Подобрал бродяжку! Притащил в дом! Скажи спасибо, целы остались!
— Куда она ушла? Когда?
Леня с трудом держал себя в руках. Проще всего поддаться эмоциям и опуститься до уровня базарной бабы. Он не мог позволить себе расслабиться — нужно было искать Яру.
— Не знаю! Сказала, что вспомнила что-то — и убежала!
Чапа уже не лаяла — протяжно скулила. И это здорово действовало на нервы. Леня выругался так, что у матушки отвисла челюсть, и рванул наверх, осмотреть комнаты.
Вещи из рюкзачка, сваленные на кровати. И рюкзачок тут же. Маленький кошелек с деньгами. Он специально дал ей немного денег, на всякий случай. Как же можно было выгнать девчонку из дома даже без вещей!
В комнате, где расположилась матушка, его взгляд упал на телефон, лежащий на тумбочке.
— Леонид! Как ты смеешь! — взвизгнула матушка. — Это неприлично!
— А как ты смела выгнать Яру? — процедил Леня, открывая исходящие вызовы.
Идея проверить телефон пришла спонтанно. Он практически поверил, что матушка просто вышвырнула Яру с дачи. Однако в последних исходящих вызовах он увидел знакомую фамилию — его научный руководитель. Когда он защищал диссертацию, матушка познакомилась со всеми его коллегами, а профессора и вовсе извела звонками. Она чуть ли ни каждый день интересовалась Ленечкиными успехами. Хорошо, профессор попался понимающий — терпеливо отвечал матушке и не ругал аспиранта, а сочувствовал ему.
Значит, матушка звонила профессору. Что-то хотела узнать? Попросить совета?
— Зачем ты звонила Льву Осиповичу?
— Я не обязана тебе отчитываться.
— Мама!
— Ты пожалеешь о том, что хамишь матери!
Она демонстративно улеглась на кровать и театрально прикрыла глаза рукой. Плевать он хотел на этот спектакль! Перезванивать профессору поздно, глубокая ночь, вернее, очень раннее утро. А вот следующий телефон нужно пробить. Леня вбил номер в поисковик, открыв браузер в своем телефоне.
— Психиатрическая скорая помощь? — тихо спросил он, когда прошел первый шок. — Правда, мама? Ты сдала Яру в психушку?
— А что мне оставалось делать? — взвилась она. — Девчонка — сумасшедшая! И это ты притащил ее в дом!
Он молча вышел из комнаты, швырнув матушкин телефон на кровать. Собрал в рюкзачок Ярины вещи и спустился к Потапычу, который ждал его на веранде.
— Яра в психбольнице. Нужно выяснить, в какой, — сказал он, и Потапыч тихонько охнул. — Поехали отсюда. Здесь больше нечего делать.
= 21 =
Глава 5
«Сумасшедшая»
Проснувшись, Яра с трудом приходила в себя. Слышала голоса, но не могла открыть глаза. Язык не ворочался, губы словно онемели. Очень хотелось пить, она пыталась попросить воды, но вместо слов получалось мычание.
Кто-то приподнял ее за плечи и поднес ко рту чашку с водой. Она так жадно глотала, что облилась. А потом снова провалилась в дрему.
Постепенно она приходила в себя, и вместе с сознанием возвращались и ощущения: знобило, кожу на лице жгло, а плечи и спина болели, как будто по ним прошлись розги. Вернулось и зрение. Сначала Яра увидела белый потолок, а потом, с трудом повернув голову — маленькую сухую старушку в цветастом залатанном халате.
— Тс-с-с… — Старушка приложила палец к губам. — Они следят.
— Кто… они? — пробормотала ничего не понимающая Яра.
— Они… — Старушка ткнула пальцем в потолок. — Слышишь, шуршат?
Яра ничего не слышала. Она попыталась подняться, и обнаружила, что ее руки привязаны к кровати. Вдобавок к ознобу ее прошиб ледяной пот.
— Вы к-кто? — спросила она у старушки, заикаясь.
— Кузминишна, шла б ты отсюда, — услышала Яра незнакомый мужской голос. — Новенькая проснулась?
Старушку как ветром сдуло, а над Ярой наклонился мужчина в белом халате. Врач. Она в больнице. Для сумасшедших.
— Отп-пустите, п-пожалуйста… Развяжите… — жалобно попросила она.
— Буянить не будешь?
Яра замотала головой. Ее ощутимо потряхивало, но согреться не получалось, ее укрыли тонкой простыней.
— Ну смотри, веди себя хорошо, — пробурчал врач, ослабляя ремни, которыми были стянуты ее руки.
Она с трудом села: голова кружилась, в теле противная слабость. И озноб, уже и зуб на зуб не попадает.