Это он виноват в том, что случилось с Ярой. Надо было уходить на квартиру сразу. Знал же, что матушка не потерпит на своей территории чужую женщину. Расслабился, потерял бдительность, подставил бедную девочку. Кретин!
В первой клинике Яры не оказалось, во второй — тоже. Они как раз подъезжали к неотложке, когда раздался звонок. Хорошо, что машину снова вел Потапыч, иначе врезались бы. Леня заметил краем глаза, как друг перекрестился, когда по его воплям понял, что Яра нашлась. Хороший мужик Потапыч, настоящий.
— А потом-то куда, Лень? — спросил он, когда они скорректировали маршрут. — Я так понял, из дому ты ушел.
— Не знаю… Квартиру сниму, может, даже в Подмосковье. В городе дорого.
— Сейчас-то куда? Квартиру ты за час не найдешь. Может, ко мне? Ты не думай, я и сам до дома доберусь. Но, правда, куда?
— Спасибо, Потапыч. Вот только далеко до твоей деревни. Врач хороший попался, говорит, у Яры последствия солнечного удара, хочет ее до завтра там оставить.
— Оставишь?
— Нет. Но и тащить ее в даль не хотелось бы. Только ты прав, где я жилье-то найду…
Похоже, вариант только один. Неудобно, даже стыдно, но придется обратиться за помощью к отцу. Ради Яры можно и унизиться, ничего страшного.
Отец ушел от матушки, едва Леня пошел в школу. Когда Леня вырос, он понял, что тихий бесконфликтный мужчина страдал от женского деспотизма. Он помнил, что отец никогда не повышал на мать голос и всегда старался угодить ей, но матушка умела делать скандал из ничего. Наверное, он долго терпел ее из-за сына, а потом нервы все же не выдержали — и он ушел.
Поначалу матушка позволяла Лене видеться с отцом по воскресеньям, но когда отец женился, запретила им общаться. Мало того, постоянно подчеркивала, что отец предал их обоих ради другой женщины и других детей и оставил «без копейки денег». Что Леня понимал в том возрасте? Конечно, он поверил матери.
Когда ему исполнилось восемнадцать, отец нашел его в институте и попросил о встрече. Леня согласился — и высказал ему все, что накопилось за долгие годы. Тогда же и выяснилось, что отец не просто платил алименты, но и перечислял матери суммы, гораздо больше оговоренных законом. И тайком ходил к Лениной школе, чтобы хоть издали видеть сына. Да и много всего… выяснилось.
Потом был скандал с матушкой, по молодости и по глупости. После него с отцом они почти не встречались. И от детской обиды Леня так и не излечился полностью — не принимал помощь, ни о чем не просил сам. Он познакомился с женой отца, с братом и сестрой, но так и не впустил их в свою жизнь. Спасибо матушке, постаралась…
И вот теперь ему просто больше не к кому обратиться. А ведь даже в телефоне номер отца записан как «В.П., коллега». Позорище…
— Пап, привет. Ты можешь говорить?
— Добрый день, сын. Могу, конечно. Что-то случилось?
— Случилось… Помоги мне, пожалуйста.
— Я тебя слушаю.
— Сколько тебя знаю, а про отца впервые слышу, — заметил Потапыч, когда Леня закончил разговор.
— Я плохой сын. — Леня открыл в телефоне окошко редактирования записей. — Мы мало общаемся.
— Но он поможет?
— Да, после клиники поедем к нему. Это тоже далеко, но ближе, чем к тебе. Другого выхода все равно нет.
— Да и хорошо, и правильно. Он же у тебя не как… — Потапыч осекся и крякнул. — Ладно, извини.
— Не как, — подтвердил Леня.
— А куда потом едем?
— На Рублевку.
Потапыч снова крякнул.
— Это… Так, может, высадишь меня у метро где-нибудь? Да я домой. Что мне там-то делать?
— А тебя домой доставят. — Леня невесело усмехнулся. — С ветерком. Больше, чем уверен. Если нет, я сам тебя отвезу.
— Да, Лень…
— Потапыч, смотри, мы поворот не проедем?
Это у матушки отец был вечным неудачником. Но как только он женился на Наташе, дела его, как говорят, пошли в гору. Он завязал с практикой, долго работал в фармацевтической компании, а сейчас владел сетью аптек. Именно этого ему матушка простить и не могла. Она с сыном «прозябала» в «трешке» на берегу Москва-реки, кстати, в престижном центре, а бывший муж имел квартиру в Крылатском и дом на Рублевке. И все это богатство досталось «какой-то там фифе».
— Потапыч, пошли вместе, — сказал Леня, когда они припарковались у ворот больницы. — Боюсь, Яру просто так не отпустят. С одной стороны, у нее документов нет, и без страховки она им неинтересна, с другой — они уже ее оформили, и из-за отчетности могут продержать до завтра.
— А я-то тут каким боком? — удивился Потапыч.
— А ты будешь отвлекать медперсонал, если понадобиться. Я не буду с ними договариваться, просто украду Яру.
— Осспидя, — вздохнул Потапыч, — а ведь взрослый мужик. И все туда же — с приключениями.
Но, конечно же, пошел с Леней в отделение. И им просто повезло — дверь открыла сама Яра.
Леня остолбенел, когда увидел ее — чуть больше суток, как они расстались, и матушка довела девочку до такого ужасного состояния! Мало того, что в больничных обносках, так еще и лицо сгорело на солнце и осунулось, синяки под глазами, и волосы грязные и спутанные, а уж взгляд… Впрочем, взгляд как раз менялся. От отчаянно-тоскливого — к восторженно-радостному. Где-то в глубине все равно плескалась боль, но это поправимо. Он сделает все, чтобы Яра забыла о пережитом ужасе.
— Ле-е-еня… — ахнула она и перешагнула порог.
Дверь с грохотом защелкнулась за ее спиной. Леня сгреб Яру в объятия и крепко прижал к себе. Он не мог говорить и вообще перестал соображать. Хорошо, что Потапыч оказался рядом.
— Эта… Может, пойдем отсюда? — кашлянул он. — А ну как выйдет кто, не драться же.
— Они не хотят отпускать меня до завтра, — встрепенулась Яра. — Заберите меня отсюда!
Она первой ринулась к лестнице, запуталась в огромных тапочках, чуть не упала… Потапыч подхватил ее на руки, кивнул Лене:
— Давай вперед.
У него хватило ума не спорить. Потапыч сильнее и выносливее, хоть Яра и легкая, как пушинка. Поэтому Леня молча скатился с лестницы, придержал внизу дверь, а потом рысцой побежал к машине, благо ворота находились рядом.
Никто за ними не гнался, но все же все вздохнули с облегчением, когда машина отъехала от больницы. За руль снова сел Потапыч, а Леня на заднем сидении успокаивал плачущую Яру. Она не жаловалась, ничего не говорила, только держалась обеими руками за рубашку и горько всхлипывала, пряча лицо у него на груди.
= 22 =
Глава 6
«Бабка Клименская»
— Яра, ты не видела мой галстук? Яра!
Леня вечно все терял, даже если вещи находились у него под носом. Яра фыркнула и крикнула в ответ, не отрываясь от мытья посуды:
— На стуле, под рубашкой.
— Его тут нет!
Она закатила глаза, выключила воду, вытерла руки и пошла в комнату.
— Вот, держи, — одна подняла галстук с пола. — Он просто упал.
— Спасибо, милая.
Леня чмокнул Яру в щеку, поднял воротник рубашки и накинул галстук на шею.
— Завяжешь?
Правильно говорила Василиса. «Нужда заставит — научишься». Даже если и не нужда, а самая обыкновенная любовь. Научиться можно чему угодно. К примеру, в искусстве завязывания галстуков Яра поднаторела всего-то за час просмотра видео-уроков в интернете. Так же она овладела и навыками глажки мужских рубашек. Правда, спалила одну, случайно, зато потом на ней и тренировалась.
Завязав красивый узел, Яра смахнула с рукавов Лениного пиджака несуществующие пылинки.
— Все, можешь идти. Ни пуха ни пера!
— К черту. Я позвоню.
Еще один поцелуй — в губы. К сожалению, быстрый. Леня спешил, ему нельзя опаздывать на конференцию в клинике, у него сегодня доклад. Яра подошла к окну, дожидаясь, когда он выйдет во двор. Помахала рукой, провожая взглядом машину, выезжающую с парковки.
Раннее утро. Можно лечь и поспать, никто и слова ни скажет. До самого вечера она сама себе хозяйка. Леня редко приходил с работы рано, обычно задерживался — то тяжелые роды, то внеплановая операция. А иногда и вовсе не приходил — оставался на ночное дежурство.