Электронный мозг привычно предложил: «Открыть». Но чуть ниже стояло: «Удалить». Курсор на экране задрожал. Сначала стрелка нерешительно поползла вверх, затем уверенное движение уронило ее, а щелчок мыши прикончил.
Весна — время меняться. Лим хочет видеть Аю настоящей, а не пиксельной, пусть даже в сверхкачественном формате. Она еще только спускается. Он успеет.
Некая внутренняя сила, о которой не подозревал, бросила его к стеллажу для всякой всячины — тот перегораживал ставни, которые наглухо закрывали окно. Паукам окна не нужны. Но он больше не хотел быть пауком.
Стеллаж отлетел в сторону, ставни со скрежетом и последующим деревянным стуком распахнулись, в глаза ударил слепящий свет. Это заставило отвернуться.
Удивительно — в солнечных лучах комната смотрелась по-другому. Она стала большой, яркой и несуразной из-за пыли и хлама — руки даже потянулись навести порядок.
Позже.
Лим выглянул в окно. У прямоугольного автомобиля-развозчика стояла, задрав голову, и махала рукой знакомая фигурка.
Она махала ему — не аватарке на экране, а настоящему, живому. В горле образовался непонятный ком. Лим сглотнул его и махнул в ответ.
Ая села в машину и уехала, а он еще долго смотрел, как другие люди нескончаемым потоком пробирались по своим делам через таявшие сугробы, а весна продолжала вступать в права. Снаружи царила жизнь. А внутри? Лим резко обернулся.
На полу корчилась, цепляясь за мусор, его тень.
Раньше он не видел ее. Раньше он сам был тенью.