После проведения всех необходимых процедур нас с дочкой отвезли в палату. И если сына на кормление мне приносили, а после забирали, то дочкина кроватка стояла рядом с моей, и она с самой первой минуты после рождения была со мной.
Фото из свободного доступа
Нас в палате лежало четыре мамочки и три малыша и одна малышка. Оказавшись в палате мать и дитя, я вначале обрадовалась, только потом я поняла весь ужас. Нет, возможно это на самом деле не так уж и плохо. По крайней мере я увезла домой нормального и чистого ребенка. Но все по порядку. Так как детки находятся с нами, мы сами за ними ухаживаем. Обрабатываем им пупочки, подмываем над раковиной под краном. Смазываем складочки маслом и перепелёнываем. Нам не привыкать, у каждой из нас это второй ребенок.
Но дело в том, что нас угораздило родить деток перед праздниками и нас впереди ждало три дня выходных. Правда мы тогда не знали, чем нам это грозит. В четверг санитарка занесла нам большую стопу пеленок и сказала, что это нам на три дня. И пеленок не хватило, они кончились уже на второй день. В палате довольно прохладно, малыши мерзли и постоянно писались. И мы стали стирать пеленки и сушить их на батареях. От этого в палате стало еще холоднее. Мы сидели и кормили наших крошек завернувшись вместе с ними в одеяло. А стоило их только положить в кроватку и лечь отдохнуть, как кто-нибудь из четверых начинал голосить. Один успокаивался, начинал концерт другой и так по кругу. Повезло нам и с четвертой соседкой. Пока мы втроем кормили своих деток, эта курица лежала и дрыхла. А когда мы заканчивали со всеми процедурами и укладывались отдыхать, просыпался её малыш и начинал плакать. И вместо того, чтобы взять ребенка и молча его покормить, эта вот не знаю даже как её назвать, начинала ему выговаривать, - Вот не встал вовремя, вместе со всеми, теперь не буду тебя кормить. Терпи до следующего кормления.
И ребенок у неё орал, пока кто-нибудь из нас не выдерживал и не орал на неё. – Корми сына дура! На третий день мне уже хотелось её убить. Ну и конечно же расцеживаться она не желала и к моменту выписки у неё не было молока. И уходила из роддома эта дама с малышом на искусственном вскармливании.
Свой двадцать пятый день рождения я отмечала в роддоме. Сергей с сестренкой привезли мне еще теплый пирог и домашние булочки, и мы с девчонками попили чаю.
Девятого ноября я была уже на пределе сил. Спать хотелось страшно.
– Ань, твоя дочка плачет, - слышу я сквозь сон чей – то голос, и горький детский плач.
- Нет, это не моя. – шепчу я в ответ и просыпаюсь.
Опять мокрая, мое солнышко. Перепеленываю и беру её с собой на кровать.Кладу её на к себе на грудь и укрываю одеялом. Мне страшно пошевелиться, я боюсь её нечаянно задавить, но я устала и хочу спать. И первый раз за трое суток я проспала часа три – четыре не просыпаясь. Дочка пригрелась на моей груди и тоже спала. А я даже во сне прижимала к груди драгоценный сверточек.
В понедельник начались выписки. У нас пошли уже пятые сутки. Из нашей палаты выписали всех.
Всех кроме меня. У меня проблема, опять плохо сократилась матка.
И я закатила истерику, я хотела домой, в тепло. Я тупо хотела выспаться. Я рыдала взахлеб. Прибежавшим меня успокаивать медсестре и доктору я заявила, - Здесь нет ни каких условий, мы стирали пеленки под краном. Сушили их на батарее, заворачивали ребенка с не поджившим пупочком в неглаженные пеленки. В палате холодно, из окна дует. Дочка мерзнет, без конца писается и плачет. Я устала и хочу домой. Выписывайте меня! Ваши уколы я проставлю и дома.
Мне сказали, - Хорошо. Завтра пойдете домой.
И вот я дома. Предоставив дочку заботе сестры и мужа, я спала два дня, просыпаясь только для кормления. Но к моему сожалению, наши проблемы только начинались. Виною тому был стресс, усталость или что иное, я не знаю. Но молока у меня постепенно становилось все меньше и меньше. Марочка не наедалась и все время плакала. Нам выписали дополнительное питание, за которым Сергей ходил на молочную кухню. Мы получали его примерно с месяц и кухню закрыли на ремонт. Детского питания в магазинах не было. Нам удалось достать всего лишь пачку.
Попытка кормить коровьем молоком обернулась диатезом и огромными мокнущими болячками на бровке и за ухом. Доктор посоветовала кормить ребенка кисломолочкой и рисовым отваром. Рисовый отвар Тамара кушать отказывалась, орала и выплевывала соску. И мы бегали по всему городу в поисках «Виты». Из всей кисломолочки, Мара более-менее переносила только её.
Сегодня в наш магазин опять не завезли «Виту» и Сергей после работы, поужинав, отправился её искать. До восьми вечера я ждала спокойно. Время девять, мужа нет. Уже все магазины закрыты, где его носит?