Квартиру сняли на ЧМЗ. Это было тяжелое время для меня. Сергей уехал в Кустанай, опять влезать в долги. Отводила Глеба в садик, Пашка уходил на занятие в училище, я оставалась одна и выла. Первый раз за последние годы я не видела выхода. Приходили дети, я их кормила, а утром начиналось все снова. Когда поняла, что еще немного и я свихнусь. Я пошла и устроилась работать дворником, решив, что лучше плакать от боли в руке, чем сходить с ума.
И я плакала. Я не знала, как её положить вечером, чтобы она не ныла. Но через месяц я уже могла сжать кулак.
В мае 1998 года в Челябинске открылся офис «Орифлейма». Как только муж привез из Кустаная деньги, мы начали работать с косметикой. Такой товар через таможню провозить можно было почти беспрепятственно.
И, казалось бы, все стало налаживаться, но…
«Лиха беда – начало. Была дыра, будет и прореха». Эта поговорка точно определяет, что происходило в нашей семье в то время.
Технический дефолт рубля, ударил по моей семье в полной мере. Если мне и до этого –то было несладко, то тут вообще наступил кошмар.
Сергей уезжал с товаром в Кустанай и сидел там неделями. Торговля замерла, никто ничего не хотел брать, все чего-то выжидали. И мы в первые полгода ушли в минус почти на пятьсот долларов. Проценты нам никто не отменил, а то что мы их брали, когда они стоили шесть рублей, а сейчас уже тридцать, нашего кредитора не волновало. Наши проблемы её не интересовали.
Наш рацион катастрофически уменьшился, практически до трех продуктов, макароны, картошка и растительное масло.
Мара с Глебом пришли из школы с новостью, их поставили на учет в связи с реакцией на пробу Манту. Выдали таблетки. Я была в тихом ужасе, детям требовалось усиленное питание, а денег не было.
В один из вечеров пришли в гости, мои подружки. Девчонки из группы принесли с собой бутылочку вина. Я отварила картошку, смешала с растительным маслом куриный бульонный кубик. Обжарила луковицу и залила всем этим картофель. Достала банку салата из кустанайских запасов. Сидели, вспоминали юность. Хорошее, беззаботное было время. Не понимали мы тогда, своего счастья.
Новый тысяча девятьсот девяносто девятый год я встречала в тревожных предчувствиях.
Неприятности не заставили себя ждать.
Вначале спалился Сергей. Собираясь очередной раз в поездку, он с недовольным лицом мне заявил. – Ань, а что нельзя мне майку и плавки дать одного цвета.
- А ты там перед продавцами до трусов раздеваешься, чтобы быстрее сдать товар? – парировала я. – Ты там перед кем своим нижним бельем светить собираешься?
Он понял, что попался и попытался перевести все в шутку. Он уехал, а я позвонила сестре.
- Юль, Сергей у вас останавливается?
Оказывается, он у них уже практически не живет, появляется разок и уезжает, о том, что он там зависает неделями она и не в курсе. Рассказала сестра и что видела, как Сережка покупал, копченую колбасу и рыбу. Просто зашибись, мы на картошке голой сидим, а он кого-то колбасой кормит.
Когда муж приехал, я сказала, что в следующий раз мы едем вместе. И что забавно, товар сдали за один день. В гости к якобы его друзьям, он меня не повез. Сказал, что они уехали за товаром.
С «Орифлейном» у нас тоже складывались отношения непросто, мы шли на директоров. Но столкнулись с преднамеренным сдерживанием. То есть ты заказываешь товар, а тебе его присылают в меньшем количестве. И мы стали ездить в офис в Екатеринбург. И когда по последней заявке, нам опять выдали не все, в то время, как на наших глазах, следующие за нами товарищи, получили то, чего на складе якобы не было, лично мне все стало ясно. Нам не хватило каких-то десяти баллов, чтобы получить обещанную награду. В добавок ко всему, у них новая политика, теперь мы имели право заказывать товар на накопленную скидку, не полностью, а лишь на определённую сумму. И я поняла, что пора со всем этим завязывать, если я не хочу остаться одна с детьми и на улице. Мне одной не заработать, чтобы хватило и на съем жилья и на питание.