– Эдуард, – начала я, совершенно не представляя, что говорить дальше, – я люблю тебя, и тоже очень сильно. С первой нашей минуты…
– Лидочка, ты, конечно, можешь подумать, я всё понимаю. И буду ждать ответ, сколько надо. Наверное, тебе хочется посоветоваться с родными, узнать их мнение.
Я вовсе не собиралась узнавать мнение Мишки и его семьи. Я сама приму решение, я мечтала и так ждала этот момент, и он, наконец, настал. Я была счастлива, впервые в жизни по-настоящему счастлива!
Мы медленно шли по ночному парку, и наконец-то стало прохладнее. С моря дул приятный ветерок, мы останавливались и долго целовались, а затем снова шли дальше.
– А что будет с твоей работой? – спросила я, всё ещё испытывая ревность к творческой жизни Эдуарда. – Там тоже театр?
– Нет, – меня удивил лёгкий беззаботный ответ, – в институт культуры требуется преподаватель. Актёрское мастерство, искусствоведение. Конечно, будем пробовать экспериментальные постановки, я уже пообщался с ректором.
Эдуард рассказывал о планах на будущее, но теперь он спрашивал моё мнение и даже иногда советовался.
– Лида, ты пока можешь просто поехать ко мне в гости, если тебе требуется время. Познакомишься с моей семьёй; у меня квартира, оставшаяся от бабушки. Она небольшая, но очень уютная, с хорошим ремонтом. Для двоих места хватит вполне.
– А для троих? – тихо спросила я, мысленно принимая решение выйти замуж за Эдуарда как можно быстрей. По умолчанию. Как в пьесе, премьера которой состоится уже завтра!
– Барсика нежелательно держать в доме, Лидочка, прости, пожалуйста…
– Я не про Барсика говорю, – мне пришлось отвернуться, чтобы скрыть эмоции от будущего папы.
– Лида, я правильно понимаю… – Эдуард медленно развернул меня к себе, – я не ошибся?
– Не ошибся, – выдохнула я, – ты скоро станешь папой. Месяцев через восемь.
Глядя на растерявшегося Эдуарда, я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Эдуард понял это и сгрёб меня в охапку. Он нежно целовал мне лицо, руки, плечи, он что-то шептал мне, а я отвечала, плохо понимая, что именно. Это были минуты счастливого звездопада, и слова становились уже не нужны.
– Лида, теперь я никуда тебя не отпущу, ни на минуту. Ты моя, навсегда, навечно! Скажи, ты согласна выйти за меня замуж?
– Конечно, согласна. По умолчанию, – засмеялась я, прижимаясь к лучшему в мире мужчине.
– Именно так, Лидочка! Недаром спектакль носит такое название, саму пьесу автор именует иначе. Это судьба! – Эдуард поцеловал меня ещё несколько раз, абсолютно не стесняясь находившихся рядом людей, – пойдём, моя хорошая!
Я не успела спросить, куда. Через несколько минут у меня в руках были цветы, торт, мороженое, конфеты, шампанское, ещё цветы, и я еле уговорила Эдуарда успокоиться и отправиться в гостиницу. Вдвоём мы еле дотащили пакеты с покупками, на мой взгляд, бесполезными в данный момент, но Эдуарда было не переубедить. В номере он немедленно принялся звонить в Мурманск, чтобы сообщить радостную весть – он так и сказал:
– Мама, добрый вечер, вернее, доброй ночи! Надеюсь, не разбудил. Звоню сообщить потрясающую новость – я сделал предложение самой лучшей девушке на свете, и она приняла его! А ещё, месяцев через восемь ты станешь бабушкой. А я папой! Я очень счастлив; мы с Лидочкой счастливы и ждём не дождёмся, когда приедем в Мурманск. Что? Конечно! Ведь я обещал ей показать северное сияние.
Всё это время Эдуард обнимал меня, утверждая, что не выпустит из рук ни на минуту. Мне было так хорошо, что временами хотелось плакать. Я никогда раньше не знала, каким бывает настоящее счастье.
– Лида, я хочу тебе сказать, – Эдуард посмотрел на меня почти серьёзно, и, встретив мой напряжённый взгляд, заторопился, – нет, нет, не волнуйся, моя хорошая, тебе нельзя. Я про мою астму. С ней можно справляться, а нашему ребёнку она не должна достаться, я очень на это надеюсь. Все данные говорят об этом.
– Ты надеешься, а я знаю. Знаю, Эдуард! Как только я увидела «скеттеон», я позвонила матери Полины. Она врач, и очень хорошо знакома с астмой.
Мы говорили о том, что волновало каждого из нас, и не могли наговориться. О любви, большой и взаимной, которая вылечит все болезни и поможет справиться с любыми трудностями; о нашей будущей жизни в Мурманске и о северном сиянии, которое можно увидеть только в полярную ночь – тогда солнце вообще не показывается целых 42 дня. О полярном дне, когда вообще не становится темно, и длится он 50 дней! В мае ещё идёт снег, а лето короткое и неустойчивое. В то же время в городе много интересного, а люди в нём замечательные.