— Отчего же не попалась? Попалась! Когда у алтаря сказала «да»!
— Ничего! — Я мрачно покосилась на него и пообещала неизвестно кому: — Я все исправлю!
Разговор как-то сам собой сошел на нет. Не знаю, о чем думали мои спутники, шагавшие всю ночь к миражу, который всего за несколько минут рассвета превратился в сияющий розовым золотом город, чьи стены с каждым шагом становились все выше.
Не знаю, о чем думала я. Мысли, словно белки в колесе, с невероятной скоростью сменяли друг друга, не успевая даже оформиться в моей головушке, не то чтобы задержаться. Вскоре все мысли и вовсе выветрились перед сказочной громадиной города, закрывшей уже полнеба, и перед скорбным, улетающим к самым небесам голосом муэдзина.
По мере того как мы приближались, изменялось все вокруг, словно картинка, которую в течение долгой ночи нам показывали духи пустыни, исчезла, являя нам реальный мир.
Я сморгнула и удивленно уставилась на медленно проявляющуюся в городской стене здоровенную арку ворот, закрытую толстыми прутьями решетки, а возле арки, извиваясь словно змея, на все лады загудела пестрая река прибывших на праздник гостей. Несколько здоровенных стражей (одетых в такие же, как у Ника и Змея, черные костюмы), бряцая саблями, гордо прохаживались за решеткой, не торопясь впускать недовольных, но терпеливо дожидавшихся сего момента людей.
— Интересно, почему никого не впускают? — Я неуверенно оглядела очередь, в которой нам предстояло ждать этого судьбоносного события. Даже когда ворота откроются, нам очень нескоро предстоит попасть в город.
— И не запустят, пока принцесса не проснется, — утешил Змей и подмигнул мне. — А вы, девушки, весьма любите поспать, даже накануне собственной свадьбы.
— Ты хочешь сказать, что я — засоня? — Я вдруг почувствовала, как внутри меня ярко вспыхнула огненная искорка ярости. Она заставила меня скатиться в песок по крутому боку жеребца, догнать и развернуть за плечо Змея. — После того как я всю ночь сегодня не спала? После того как уже сбилась со счету, сколько дней я не спала в мягкой кроватке? Я — засоня?!
Последнее я уже орала, не отводя глаз от черной маски, скрывающей его уродливую морду. Батюшки, да что со мной?
— Нет, конечно! В отношении тебя у меня претензий нет. — Желтые глаза подозрительно прищурились так, словно Змей улыбнулся, и он невинно поинтересовался: — А обморок можно считать сном?
— Обморок? — Я подержалась за виски. Черт! Я совершенно забыла, что очнулась лежа на Борьке. Вот интересно, сколько времени он меня вез? — Я упала в обморок?
— Ну… уточнять не буду, как называют сие состояние лекари, но, судя по тому, что тебя часа четыре тащил на себе Ник, а после переложил сие бремя на Бориса, могу с точностью до девяноста девяти процентов утверждать, что все это время тебя в мире живых не наблюдалось, — завернул Змей и даже восторженно вздохнул. — Я понятно изъясняюсь?
— Нет! — в один голос заявили мы с Ником, и тут Борька не выдержал, развернулся к нам и, удивленно хлопая ресницами, спросил:
— Ну и что, скажите, пожалуйста, вам непонятно из того, что нам соизволил сейчас сформулировать господин Афанасий? — Укоризненный взгляд глубоких черных глаз сначала на меня, потом на Ника. — Может, вы не знаете, что обморок — кратковременная потеря сознания, связанная с психотравматическим синдромом, или попросту шоком, вызванным галлюцинациями, реальными видениями, или чем-то, с чем несогласно наше сознание. Теперь понятно?
— Сдается мне, что надо срочно искать колечко… — вдруг задумчиво протянул Ник. — Теперь я точно знаю, что попросить у Пепельного.
— И?.. — заинтересовались Афанасий с Борькой, а я только вопросительно посмотрела на него. Впрочем, я, кажется, догадываюсь и без объяснений…
Ник, выдержав паузу, полностью подтвердил мою догадку.
— Я попрошу, чтобы он навсегда забрал у тебя, друг, дар речи! — Он потрепал по холке возмущенно зафыркавшего жеребца, одним движением взлетел в седло и протянул мне руку. — Думаю, нам стоит поторопиться. Нутром чую, ждать осталось недолго.
Спустя несколько мгновений мы подъехали и встали в хвост пестрой очереди. В ту же секунду решетка городских ворот лязгнула и медленно поплыла вверх, открывая нам путь к невероятной красоты дворцам, домам, мечетям, площадям и фонтанам. Все искрилось и переливалось в лучах поднимавшегося в небеса светила. Теперь мне казалось, что стены и здания сияли не розовыми бликами, а золотыми.
— Стены поменяли цвет? — негромко спросила я, обернувшись к Нику.