К ним подошла группа японцев. Гид рассказывал им все, что сам знал об этих достопримечательностях, а туристы буквально открыв рты и глаза от изумления и восторга, внимали ему. Маша невольно загляделась на этих людей.
«Сколько восторга и интереса у них в глазах! Вроде они увидели какого-то дракона огнедышащего! – подумала Маша. – Нет, ну интересно, ну познавательно. Но такой восторг?!»
Она попыталась посмотреть на камни такими же глазами, как эти японцы, не получилось.
– Ну камни, ну развалины. Ну интересно…
Здесь к японцам подошел древнеримский воин. Это был красивый мужчина, одетый в воинские доспехи: красный плащ, позолоченный шлем, сабля на боку. Японцы наперебой стали с ним фотографироваться. Фотографии выдавали сразу же. Маша захлопала в ладоши и подпрыгнула:
– Хочу, хочу, хочу!
Марио перевел Луке. Тот взял Машу за руку и потянул к другим развалинам. По пути встретился киоск с разнообразными сувенирами Древнего Рима. Маша остановилась и с интересом разглядывала это изобилие. Ей очень хотелось, что-нибудь купить на память, но ее опять за руку потянул Лука. Уже был обед. Если учесть, что они выехали из дома в шесть часов утра, не позавтракав, уже страшно хотелось есть. На пути попадались лотки с булочками и пиццей. Маша задержалась возле одного, давая понять, что она голодна. Но Лука снова взял ее за руку и потащил в сторону. Маша уже выбилась из сил, она хотела есть, у нее болели ноги, а они все ходили и ходили по этим развалинам. Наконец-то в два часа дня пошли в ресторан пообедать. Ресторан – это громко сказано. Это обычная столовая. В Италии нет слова «столовая» и место, где можно пообедать или поужинать называют рестораном. В этом ресторане цены, как объяснил Марио, пониже, чем в других и, поэтому они ждали, когда он откроется. Маша только вздохнула:
– Да, не очень щедрые мужики.
На первое взяли макароны, на второе что-то типа русского гуляша с зеленым горошком. Поев и отдохнув, Маша немного повеселела.
«Ну ладно, не дал сфотографироваться, может у них не положено. Ну ладно, не купил сувенир, переживу».
Но когда они возвращались назад и во втором классе вагонов не было мест и они все два часа ехали в коридоре стоя, потому что в первом классе билеты дороже, Маша поняла, что ни ей, ни ее дочке не повезло. Эти два мужчины были два конченых жмота. Лука подошел к Маше, положил свою руку ей на талию. Она зло откинула его руку. Ей хотелось плакать. Мимо проходили пассажиры, они шли в первый класс вагона. Они толкали Машу, задевали сумками и чемоданами и она, сжавшись в комочек от жалости к себе, шептала:
– Домой, домой, в Россию.
Но пока шли от вокзала к дому, Маша немного успокоилась.
– Ну, куда я поеду? Знаю ведь, что ни за какие деньги не уеду от своих детей. Ну что я понапрасну расстраиваюсь. Надо взять себя в руки и не обращать ни на что внимания, – уговаривала она себя.
Марио не заходя в дом, помахал рукой на прощанье, вскочил в свою машину и уехал домой. Маша с Лукой поужинали салатом и одной малюсенькой баночкой тушеной говядины и пошли спать. Маша специально надела закрытую пижаму и подумала:
– Может он устал? Все же старый уже, а день был трудный. Но Лука лег близко возле нее и тихо протянул:
– Да-а-а-а-й.
«Ой, мамочка, как я не хочу его. Боже мой, как не хочу!» – сжалась Маша.
Он, кашляя ужасным воняющим дымом от постоянного курения, накрыл ртом ее губы. Она оттолкнула его и сказала:
– Нон пьяче, – не нравится, значит.
Он перестал целовать в губы, но продолжал чмокать и елозить шею. Царапая колючим подбородком, спускался вниз. Все ниже и ниже. Маше было ужасно стыдно. Она, прожив уже пятьдесят лет, еще ни разу не знала такой ласки. Вообще русские женщины не очень просвещены в сексе. Это всегда было чем-то стыдным и ненужным. Раньше даже в газетах писали «Секса у нас нет». Девушкам, выходящим замуж, негде было даже почитать, как это делается. Как она должна вести себя в постели с любимым человеком? Хорошо, если ее муж до свадьбы уже имел опыт. А если не имел? Занимались любовью кто как мог. Это сейчас молодежь более раскрепощена. Появились разные журналы, кассеты. А вот Машины ровесницы были очень закомплексованы. Да и нельзя как-то в постели с мужем сильно резвиться. Замуж они выходили девственницами и как докажешь мужу что ты не была уже с кем-то, если что-то умеешь в постели делать. Маша попыталась сбросить с себя Луку, но он быстро и больно взял ее. Лука стонал, сгорал от страсти, с него катился градом пот и он прыгал на ней как юноша.
Маше было противно, тошно. Она ненавидела его, ненавидела себя. Но что делать? Ей нужно выйти замуж. Ей жизненно необходимо остаться здесь со своими детьми. И она, молча, терпела это издевательство над своим телом, еще таким молодым и красивым. Когда наконец-то он слез с нее, Лука закричал: