И ему сразу же захотелось закружиться с нею в любовном танце. Однако Маша, казалось, не замечала его. Он больше года вертелся возле нее, уделяя знаки внимания, а она как будто и не видела ничего. Его заело:
– Нет, как это так! Все его любят, а эта даже не смотрит.
И вот сейчас. Ведь он же видел, как она его любит. Он знает, как она была счастлива с ним. Ну почему она сейчас такая неприступная?
Он увидел, как к Маше подошел заводской водитель, молодой, здоровый и добродушный мужик. Он сел возле Маши, стал что-то весело рассказывать, улыбаясь, и накрыл Машину руку своей огромной ручищей, покрытой рыжими волосами.
«Какого черта он к ней подсел?» – недовольно подумал Аркадий.
Но его лицо еще больше посерело, когда он увидел, что водитель, взяв Машу за руку, ведет ее в середину зала танцевать. Они плавно провальсировали возле Аркадия. Он увидел, как водитель наклонился близко-близко к ее уху и что-то говорил. Аркадий вспыхнул, разозлился еще больше, и когда стихла музыка, бросил партнершу по танцу посреди зала, выскочил на улицу. Когда закончился танец, Маша взяла графин и пошла набрать воды, чтобы приготовить чай и кофе. Поскольку ближайший кран с водой был в душе, она направилась туда. Она увидела Аркадия, который стоял недалеко от душевой комнаты и нервно курил. Ей не хотелось встречаться с ним с глазу на глаз, но не возвращаться же назад. И она гордо прошла мимо него, даже не взглянув.
– Маша! – он попытался схватить ее руку, но она не остановилась.
Он выбросил недокуренную сигарету и зашел следом за нею в душевую. Чуть задержавшись у двери, он запер ее на ключ.
– Маша, Машенька, прости меня! – сказал он, подойдя к ней так близко, что она почувствовала тепло его тела. Она вдохнула любимый аромат его волос, она утонула в его таких родных глазах. Он обнял ее огромными горячими руками, которые она так любила и по которым так скучала все это время. Щеки ее вспыхнули, по телу побежал трепет. Он обнял ее еще сильнее.
– Машенька, прости меня. Верка – это непростительная ошибка. Ну, пьяный был. Ну, прости. Я люблю только тебя. Милая моя, я не могу без тебя. Не бросай меня. Я умру.
Вера была уже совсем во хмелю, когда заметила, что Аркадия нет в зале. Она пошла его искать. Когда Вера вышла из зала, то увидела, что он пошел следом за Машей в душевую. Она побежала следом тряся своим пышным телом. Когда почувствовала, что дверь заперта, стала стучать в нее и пьяным голосом кричать:
– Откройте! Сейчас же откройте! Я видела, что вы туда зашли.
– Не будем открывать, – сказал Аркадий. – Я так тебя хочу!
Маша просто с ума сошла! Ей так хотелось быть с любимым! Она просто умирала от желания. Ей так хотелось целовать его любимые глаза. Ей так хотелось целовать его любимые губы. Ее истосковавшееся по ласке тело страстно жаждало любви, но она услышала крики подруги, вспомнила о предательстве Аркадия и через силу оттолкнула его:
– Нет, все кончено! – и, отомкнув дверь, выскочила на улицу.
Она увидела пылающее лицо подруги, которая уже в полуобморочном состоянии колотила кулаками в дверь, и услышала, как та закричала:
– Как же ты мог! Как ты мог!? Ведь мы с тобой только вчера занимались любовью!
А он накинулся на нее:
– Да у меня ничего не было с Машей. Не кричи, люди услышат.
Из глаз Маши брызнули слезы:
– Так они продолжают вместе спать! Ах, какой же лжец! Боже мой, какой лжец!
Маша поднялась на второй этаж в свой кабинет, взяла сумку и, согнувшись от горя, побрела на трамвайную остановку.
После выходных Вера не пришла на работу. Позвонил ее сын и сказал, что ее отвезла в больницу «скорая помощь». У нее было плохо с сердцем. В обеденный перерыв Маша помчалась в больницу проведать подругу. Вера лежала, отвернувшись к стене, и лицо ее было все в слезах.
Маша осторожно тронула ее за плечо. Вера повернулась и сказала:
– Уходи, разлучница.
Маша смотрела на зареванное лицо подруги, и ей было ужасно жалко эту полную сорокалетнюю женщину.