– Затем, что победа сладка только тогда, когда... Как это сказать? Когда за нее заплачена хорошая цена? Нет, не так! Когда она дорого достается! Вот!
Я опешила. Получается, вот почему Марио так мной увлекся... Потому что я не таю от его комплиментов и не обращаю внимания на его страстные признания. Избалованному женщинами итальянцу нравится сопротивление. Ах, сколько завзятых донжуанов попалось на эту удочку! Вот только я, в отличие от многочисленных «охотниц за мужчинами», была холод– на не умышленно, а потому что действительно не желала этих отношений.
Я надула губы и строго посмотрела на Марио.
– Что это еще за разговоры о цене? Запомни, мы просто друзья!
– Ольга, Ольга... – забормотал он, принимая покаянный вид. – Не сердись. Я же не хотел сказать ничего плохого. Напротив, это хорошо, что ты такая недоступная. Девушки строгих правил сейчас так редко встречаются. Только неужели я тебе ничуть не нравлюсь? Ну хоть капельку? На вот, брось монетку в воду и перестань дуться на бедного Марио.
Он протянул мне горсть мелочи, улыбаясь невинно, как младенец, и глядя мне в лицо чистыми преданными глазами.
Нет, сердиться на такого человека было просто невозможно! Он понял это и интимным шепотом предупредил:
– Только имей в виду, если бросишь хоть лиру, то рано или поздно вернешься в Италию!
– Ну вот от этого я не откажусь...
Могла ли я тогда знать, что следующая поездка в эту страну меня совершенно не обрадует?!
В последний день моего пребывания в Риме мы с представителями фирмы просматривали отснятый материал. Рекламный ролик уже был смонтирован, и я впервые увидела на экране результат своего труда. Собственно, только сейчас я поняла, почему из всех моделей для рекламы «Антониони» Джузеппе выбрал именно меня. Этот человек был запрограммирован на успех в своем деле. У него было то, что называют профессиональным нюхом. И хотя я не всегда узнавала себя в девушке из клипа, общее впечатление было ошеломляющим. Ни грамма фальши, ни малейшего сомнения в успехе. Казалось, что никто другой не справился бы лучше. Я была великолепна! Но не только я. И режиссер, и сценарист, и оператор – все потрудились на славу.
Фоном шла дивная музыка, мягкая и неназойливая. Голос за кадром вкрадчиво вещал что– то на итальянском. В первом сюжете я хлопала ладошами по воде и заливисто смеялась, подставляя лицо навстречу солнцу. Брызги разлетались вокруг, словно маленькие бриллианты. Свежий утренний бриз! Мне заплели две смешные косички и нарисовали на носу очаровательные веснушки. Во время съемки я постоянно вспоминала, как боролась когда-то в детстве с этими самыми веснушками, и потому выглядела абсолютно естественно. Много моря, солнца, и счастливая юная девушка на берегу. Идиллическая картина.
Во втором сюжете я не узнавала себя абсолютно. Эта строгая, самоуверенная бизнес-леди с папкой в руках и ироничной улыбкой просто не могла быть мною. Но тем не менее она обладала моим лицом, моей походкой и делала все, в точности как я. Тут явно поработал мой близнец, деловая и практичная Ольга. Сдержанный классический аромат.
Третий эпизод был моим самым любимым. Тонкое кружево, шелк простыней, сладкая истома и призывный взгляд из-под полуопущенных ресниц. Я попыталась передать всю сексуальность, все изящество, весь шарм, на которые была способна. Глядя в камеру, я думала об Олеге, о том, как хорошо нам было вместе и как мне его не хватает. Я фантазировала, представляя себя в его объятьях, и оператор волшебным образом сумел передать мое настроение, настроение чувственной юной женщины, грезящей о своем мужчине. Волнующая, изысканная волна для любовных утех... От магнетизма третьего ролика просто дух захватывало!
Погас экран, загорелся свет. Все, кто находился в помещении, дружно зааплодировали, одновременно делясь впечатлениями, переговариваясь и восхищенно ахая. Итальянцы вообще очень эмоциональная нация. Джузеппе, удивительно похожий на кота, съевшего миску сметаны, самодовольно улыбался. Потом вдруг подскочил ко мне и, словно объявляя победителя в турнире, вздернул вверх мою руку. Все снова захлопали, стали что-то кричать и хлопать меня по плечам. Стало понятно, что в Риме я скоро буду очень популярной личностью. А может, и не только в Риме. Марина Петровна, наверное, будет счастлива, у меня же было двойственное ощущение. Это был несомненный успех, триумф, но в то же время я теряла что-то важное для себя, что-то такое, что было частью моего существа. Ольга ликовала, Ляля же готова была расплакаться. К горлу опять подкатил комок. Меня затошнило.
Здравствуйте, я ваш зять!
В самолете мне пришлось трижды просить у стюардессы пакеты. Это меня беспокоило. Я не один раз летала самолетами, и раньше со мной подобных казусов не случалось. Ни леденцы, ни жвачка – ничего не помогало. Видимо, я все же отравилась мидиями и организм не до конца восстановился. От стандартного обеда в пластиковом контейнере я отказалась. Моя соседка, пожилая женщина с провинциальной манерой речи, последовала моему примеру и достала из объемистой сумки на коленях небольшой сверток. В свертке лежали бутерброды с бужениной и маринованным огурцом. Видимо, взгляд, который я на них бросила, был достаточно выразительным, поскольку женщина добродушно предложила мне разделить с ней трапезу. Не особенно церемонясь, я впилась в бутерброд зубами и почувствовала, как тошнота отступает. Подкрепившись, я даже сумела поддержать беседу, а когда соседка задремала, уставилась в иллюминатор. К этому времени и Апеннины, и Альпы остались далеко позади, но мне вполне хватало зрелища белых пушистых облаков, над которыми мы пролетали. Я смотрела вниз и думала о своем.
В последний день, буквально за пару часов до отъезда в аэропорт, меня навестил Марио. Он был чертовски убедителен, описывая мне все прелести бытия, если я соглашусь остаться с ним в Италии. Сулил золотые горы, выгодные контракты, даже порывался звонить своему близкому приятелю из посольства. Пришлось изобразить из себя страстную патриотку и прочитать сеньору Джанини лекцию на тему верности Родине. Кажется, Марио мне поверил. Во всяком случае, обещал звонить в Питер, приглашал приезжать к нему в Римини и напрашивался в гости сам. В качестве прощального подарка Марио преподнес мне совершенно прелестные серьги, удивительно гармонирующие с кулоном. И теперь два крошечных полумесяца с изумрудами украшали мои ушки. Самолет мерно гудел, соседка рядом сладко похрапывала, и, закрыв окно шторкой, я незаметно заснула сама. А проснулась оттого, что стюардесса трясла меня за плечо, уговаривая пристегнуть ремни. Мы садились.
В аэропорту было довольно пусто. Получая багаж, я все гадала, кто же меня встретит, а выкатив свою сумку на колесиках в зал, завертела головой, высматривая Иришку или маму. Я не угадала. Встречала меня Маша с очередным кавалером. Очень высокий и худой, в узких очках и длинном осеннем пальто, он гордо держал Машу под руку и пожирал ее взглядом. Машка смотрела на него, как на собственность.
– Стас. Кандидат наук, между прочим, – небрежно представила она его после первых бурных приветствий. – А это Ольга, восходящая звезда.
Стас надменно скосил глаза и молча кивнул, всем своим видом показывая, что звезда против кандидата – что мышь против леопарда. Однако сумку мою поволок без возражений.
– Каких хоть наук? – шепотом спросила я Машу на ухо, когда мы загрузились в огромный тонированный джип.
– А черт его знает! Физико-математическое что-то. Его папашка председатель правления «Спартакбанка».
Я хихикнула. Маша была, как всегда, оригинальна. Интересно, о чем они между собой разговаривают, Маша и этот Стас? Или в постели им разговоры не нужны?
– Ирина в Германию на неделю улетела. Мариночка ей контракт на блюдечке предоставила.
– Да ты что?! А я ничего и не знала!