Я приоткрыла рот и не нашлась что ответить. Мне бы радоваться такому повороту событий, но я словно впала в ступор и зациклилась на одном: почему Олег вдруг завел этот разговор? Неужели догадался или просто почувствовал что-то?
Олег понял мое молчание по-своему.
– Оля, ты не думай, я не собираюсь порочить в ее глазах память о Марио. Мы ничего ей не расскажем, кем он был и как умер. Просто я тут подумал, раз уж мы теперь вместе и она вроде как ко мне привыкает, будет лучше сделать все правильно. У Алисы должен быть настоящий отец. И я к этому готов!
– Что? – растерянно переспросила я.
– Она только что подошла ко мне и попросила разрешения звать меня папой после нашей с тобой свадьбы. Представляешь, как я был рад?! Мне же очень нравится твоя дочка, она такая смышленая и обаятельная, вся в тебя. Ну и раз уж зашел такой разговор и нет никаких препятствий, я решил, что будет лучше оформить все официально. Ты согласна?
– Да, – сказала я. – Да, конечно, согласна.
– Замечательно! – обрадовался Олег, облегченно вздохнул и обнял меня за плечи. – Папа, мама, я – спортивная семья! Была такая передача в моем глубоком детстве.
Он поцеловал меня в висок и уже собрался уходить, когда я вдруг решилась:
– Олег, подожди!
– Что?
– Я хотела тебе сказать... – я стала кусать губы, не зная, как же, собственно, ему признаться. – Видишь ли, Марио не отец Алисе... Я...
– Не надо, – перебил меня Олег, темнея лицом. – Не говори.
– Но почему?
– Давай похороним прошлое. Неважно, с кем ты тогда спала и кто ее настоящий родитель. Я не хочу снова поднимать эту тему. Было и прошло. И все, забыли, ладно? Теперь мы будем вместе, начнем все с чистого листа, и я не желаю, чтобы между нами стояли призраки прошлого.
– Но я хочу объяснить!
– Нет!
Он сказал это очень жестко, потом приблизился и положил пальцы на мои губы.
– Забыли. Я теперь Лисичкин папа. И точка. Я замерла. А Олег убрал руку и поцеловал меня так крепко, что я чуть было не задохнулась.
– Все. Собирайся. А то мы уже опаздываем, а я тут еще косметику тебе размазал. И не думай больше об этом, договорились?
Я кивнула. О господи! Ну почему, почему это дурацкое нескладное вранье преследует меня всю жизнь?! И почему мой любимый так нетерпелив и недоверчив?! И что же теперь мне делать? Молчать до конца? Я прислушалась к своему близнецу, но он был в таком же замешательстве...
Николаевы жили в большом старинном доме на Петроградской стороне. Я вспомнила, что отец Людмилы был академиком, и, когда мы пришли, уже не удивлялась ни восхитительной антикварной мебели, ни дорогим коврам. Что меня удивило, так это Людины кулинарные способности. Запах домашней выпечки соблазнительно щекотал ноздри уже на лестнице. А через полчаса, когда мы сидели за круглым столом в большом зале, я была просто потрясена. Похоже, что супруга Виктора приготовилась к этой встрече еще более основательно, чем я. Домашний обед, начиная с украинского борща с пампушками во внушающей благоговение гигантской супнице и заканчивая пышным пирогом с рисовой и куриной начинкой, производил неизгладимое впечатление.
– Мне сейчас нечасто выпадает возможность блеснуть талантами хорошей поварихи, – скромничала Люда в ответ на наши восторги. – Дети живут отдельно, Витька дома бывает редко, в основном в кафе питается, а для себя я готовить не люблю. Так что милости просим. Мне приятно.
– Эх! Людмила Петровна, у вас действительно талант! – разливался соловьем Олег. – Вот так бы каждый день к вам в гости и ходил, на обед напрашивался.
– Будет повод, заходите.
– Осади, молодой. Не трогай мою жену, своей обзаводись! – притворно сдвинул брови Виктор.
– А я и обзаведусь. Вот поженимся мы с Оленькой после Нового года, избавимся от ее клуба, и станет она у меня приличной домашней хозяйкой!
– Вот еще! – возмутилась я. – Замуж пойти я согласна, но клуб ты мне оставь. Это мое детище! Мне без него тоскливо будет.
– Действительно, Олег. Не повторяй моей ошибки. Я тоже когда-то не дал Люде сделать карьеру, а теперь жалею. Была бы она знаменитой пианисткой! Когда кого-то любишь, не обязательно держать его все время при себе. Любимая женщина не собственность. Ей тоже надо жить и реализовывать свои мечты.
– Только рядом со мной, – отрезал Олег.
– Конечно, рядом.
Я с обожанием посмотрела на него через стол. Как же я люблю тебя, дорогой мой! Очень люблю. Но я уже не девочка, из которой, словно из глины, ты мог лепить все, что угодно. У меня есть характер, есть свои привычки, с которыми тебе надо будет считаться. А я буду привыкать к тебе. И так, шаг за шагом, мы пойдем навстречу друг другу и не расстанемся уже никогда!
– Дядя Олег, а положи мне еще пирога!
– Тебе какой кусочек, большой или маленький?
– Маленький. Большой ты себе возьми!
Ну надо же! Я не переставала удивляться. Моя страдающая отсутствием аппетита дочка после тарелки супа и изрядного количества рыбы под майонезом еще способна запихнуть в себя столько пирога! Чудеса! И Олег работает челюстями в полную мощь, поглощая третью по счету порцию. Надо будет попросить у жены Виктора рецепт. Пожалуй, я была единственной за этим столом, кому кусок в горло не лез. На моей тарелке одиноко лежали растерзанные останки маринованного корнишона и нетронутая долька пирога. Я понимала, что все это должно быть безумно вкусно, но с того момента, как мы вернулись из Италии, почти ничего не ела. Просто не хотела. Наверное, сказывалось нервное перенапряжение.
Людмила, снисходительно наблюдавшая за пиршеством, вдруг дружески подмигнула мне и громко заметила:
– Как все-таки приятно посмотреть на отца рядом с дочерью! Когда они едят, сходство особенно бросается в глаза. Оля, ты заметила, они даже вилку зажимают в кулаке одинаково неправильно.
Олег поперхнулся пирогом и закашлялся. Я густо покраснела.
– Оля, это правда?
– Ты о чем?
Он повернулся к дочери:
– Алиса, когда у тебя день рождения?
– Третьего июня, через день после маминого.
– О, господи! Так это значит... значит... Простые математические расчеты не заняли у Олега много времени.
– Оля! Почему ты мне не сказала?!
Он вскочил так резко, что едва не опрокинул стол. Лицо его, одновременно и растерянное и счастливое, отражало всю бурю эмоций.
– Оля!
– Дядя Олег, что с тобой?
– Алиса, дочка, я тебе никакой не дядя, а самый настоящий папа!
– Всамделишный?
– Ну да! Так что не жди свадьбы, зови меня папой прямо сейчас.
– Папка! Ура!
Он подхватил ее на руки, подбросил вверх, как маленькую. Алиска счастливо заверещала.
– Ну вот... – пробормотал Николаев. – Давно надо было ему рассказать! Чего тянула?
Олег услышал его слова, прижал Лисенка к груди, как величайшее в мире сокровище, и посмотрел на меня поверх ее головы, улыбаясь во весь рот и тщетно пытаясь сердито нахмурить брови.
– А и правда, почему ты сразу не сказала? Или это этим секретом ты собиралась меня сегодня осчастливить? И промолчала?!
– Но ты же сам не захотел слушать.
– И ты так легко сдалась?
Я не ответила. К чему теперь слова? Люда незаметно сжала мою руку под столом, и я возвратила ей пожатие, поражаясь женской солидарности. Эта женщина сделала то, на что у меня никак не хватало смелости. Теперь у меня появится настоящая, полноценная семья, где все любят друг друга и друг о друге заботятся. Где нет жестокости и лжи. Семья, в которой каждый из нас будет счастлив. Нас с Олегом никто больше не разлучит, а у Алисы будет отец. И еще, похоже, у меня появится хорошая подруга. Да здравствует новая жизнь!
Тошнота по утрам стала такой привычной, что я ее почти не замечала. Но сегодня, в первый раз за последние две недели, меня ничто не беспокоило. Олег сам взялся отвести Алису в сад, и я от души выспалась, приняла душ, выпила апельсинового сока, съела яблоко. А потом, собравшись с духом, сделала то, что задумала еще с вечера. Достала из сумочки купленный накануне тест на беременность и решила расставить все точки над «i».