Но я не смогла закончить, потому что он нашел мое отверстие и медленно, очень медленно просунул палец в мою киску.
Я закрыла глаза и сжала губы, и все же не смогла сдержать громкий стон удовольствия.
Его палец был холодным и твердым, и все же, когда он выдавил масло в меня, мое тело наполнилось теплом, ошеломляющим удовольствием. Я вздрогнула, когда он продвинулся дальше, и когда он открыл меня, самое первое проникновение пробилось внутрь меня, я почувствовала, как мое тело уступило.
— Ты такая теплая, — пробормотал он, и я посмотрела на его лицо сквозь ресницы.
Его рот был открыт, как и мой, быстрое дыхание холодило мою кожу, а его глаза были темными, одни зрачки и почти без радужки.
Внезапно я поняла, что мы должны были заниматься любовью, мы оба, и все же я просто лежала здесь и позволяла ему ласкать меня, не прикасаясь к нему в ответ. Я закусила губу, неуверенная в себе, и попыталась сесть.
— Должна ли я также… прикоснуться к тебе? — спросила я, съежившись от того, как глупо, вероятно, это прозвучало.
Но он покачал головой, вытаскивая свой палец из меня. Он снова провел им по мне, собирая больше масла и дразня мой клитор, и я захныкала, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми.
— У нас есть время, — пробормотал он, вводя палец обратно, пока я не вздрогнула от сверхъестественного удовольствия и от ощущения его холодного прикосновения к моей воспаленной коже. — Прямо сейчас я хочу поклоняться своей невесте и узнать, что доставляет ей удовольствие.
Мои глаза, которые закрывались против моей воли, когда наслаждение захлестнуло меня, распахнулись от удивления. Я посмотрела на него в замешательстве, и он ухмыльнулся, снова убирая палец и потянулся за кувшином с маслом. Он вылил на меня еще, и когда покалывающее тепло просочилось в мою кожу, расслабляя меня еще больше, он усмехнулся.
— Не волнуйся, маленькая снежинка, — прошептал он, его голос был таким тихим, что только я могла его услышать. — Я также получу свое удовольствие достаточно скоро.
Вместо страха, который был бы подходящей эмоцией, возбуждение затрепетало у меня в животе. Мне действительно не нужно ничего делать. Не нужно беспокоиться, что-то делать, бороться за его внимание.
Все, что мне нужно было делать, это просто лежать и позволять ему прикасаться ко мне.
Вздохнув, я легла на спину, и когда его палец снова, теперь уже легко, скользнул в меня, я приподняла бедра, чтобы втянуть его глубже.
— Правильно, — тихо проговорил Олдриг, продвигаясь дальше. — Вот так, маленькая снежинка.
Я застонала, когда холод распространился по моему естеству, когда его палец полностью проник внутрь, а костяшки прижались ко мне.
— У тебя все очень хорошо получается.
Он вытащил палец, вылил на меня еще масла и снова ввел…
Я вскрикнула. Это был еще более сильный холод, проникающий внутрь, более болезненное растяжение, которое заставило меня инстинктивно сжать бедра.
Но он не остановился, только продолжал давить, и после мгновенного дискомфорта мое тело сдалось. Я расслабилась, тепло масла наполнило меня, в то время как холод от его пальцев смягчил ожог от пальцев, потому что я поняла, что их было два.
Когда костяшки его пальцев прижались ко мне, я открыла глаза и рот от удивления. Но его ладони были массивными! Один палец, наверное, толщиной с три моих, не говоря уже об их длине… И целых два были внутри меня?
— Нам нужно будет подумать о том, как достать больше этого масла, — сказал он, отстраняясь.
Еще больше скользкого тепла нахлынуло на меня, и он одним долгим движением погрузил пальцы в мою киску. Я ахнула, чувствуя себя полностью наполненной и совершенно покоренной, мое тело без всякого сопротивления приняло масштаб вторжения.
Несмотря на то, что некоторые сомнения и дурные предчувствия все еще витали в моей голове, мое тело полностью приветствовало его, уступая так легко, что это было неловко.
— Моя красивая невеста, — промолвил Олдриг как раз в тот момент, когда я сжалась вокруг него, неприятная мысль заставила меня напрячься. — Ты так хорошо это воспринимаешь. Я не могу дождаться, когда окажусь внутри тебя.
Я резко вздохнула, его слова успокаивали. Он похвалил меня. На самом деле похвалил меня, и я почувствовала тепло, как от масла, только не в моей киске, а в груди.
Непрошеные слезы навернулись у меня на глаза. Он назвал меня красивой. Сказал, что у меня все хорошо.
Я не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то говорил мне что-то настолько доброе.
— С-спасибо тебе, — прохрипела я, мой голос был влажным от непролитых слез, которые я доблестно пыталась сдержать. Мне казалось, что будет неправильно, если невеста начнет плакать, когда ее жених собирался ее трахнуть.