— Брехня на счёт свадьбы, — заверил Щурову Серёга. — В воскресенье Леший у меня в гостях был и ушёл он с Ариной Широкой! Вы же знаете, что Огарев давно к ней клинья подбивает, а с Оксаной он попробовал замутить, но характерами не сошлись. Не вышло у них ничего. Уж поверьте мне!
— Что же тогда Веригодская в квартире Огарева по выходным делает? — задала свой главный вопрос Людмила Петровна.
— Леший разрешил Оксане у себя жить, потому что в интернате городскую дамочку условия не устраивают, — пояснил Востриков, сделав отсылку. — Мне так Валерка Потасов сказал.
— А свадьба в июне? — всё ещё сомневалась Людмила Петровна.
— Руку готов дать на отсечение, что не будет свадьбы. Сами посудите, Людмила Петровна, сидел бы Тарас неделю в лесу, если бы у него с Оксаной роман был?
— Так Тарас собак в лесу держит, — напомнила Щурова.
— Собаки дороже любимой женщины? — ухмыльнулся Востриков. — Не верю!
— Значит свадьбы не будет, — задумчиво проговорила Щурова.
— Людмила Петровна, я Вас умоляю! Какая свадьба? — поморщился Востриков. — На Арине Широкой Тарас женится. Вот увидите!
— Мне надо срочно с матерью Тараса переговорить, — злорадно ухмыльнулась Щурова, после чего направилась назад в школу.
Востриков ещё немного постоял и ушёл в полной уверенности, что Оксана Веригодская рано или поздно бросит кочевряжиться и поддастся его обаянию, а если не поддастся, то всегда можно пойти на надёжный запасной аэродром в виде Любаши. Она уж точно никуда не денется, но сперва надо постараться заполучить городскую штучку Оксану.
Веригодская ничего не подозревала о намерениях Вострикова. Она полностью окунулась в работу, потому что день выдался просто сумасшедший. В круговороте школьных и интернатских забот у Оксаны не было ни одной спокойной минуты до того момента, когда дети легли спать.
Проверив, что все воспитанники лежат в своих кроватях, Веригодская попрощалась с уходившей домой Данутой, выключила свет в коридоре и прошла на кухню, где баба Маша топталась у электрического чайника.
— Мария Ивановна, Вы решили почаевничать, перед тем, как домой пойти, — удивилась Оксана.
— Поговорить с тобой хочу, вот и задержалась. Ждала, чтобы Данута ушла, — пояснила баба Маша.
— Только не говорить, что уволиться хотите! — испугалась Веригодская.
— Я не про работу хотела побеседовать, а про твою личную жизнь, — баба Маша села на стул и указала рукой на соседний стул, приглашая Оксану сесть рядом. — Что ж ты не хвастаешься, что замуж выходишь, на свадьбу не зовёшь?
— Обязательно позову, если свадьба состоится, — пообещала Оксана.
— Не клеится с Лешим? — сочувственно уточнила Мария Ивановна.
Веригодская ответила не сразу. Она не решилась посвятить бабу Машу во все тонкости своих отношений с Огаревым, поэтому ответила очень обтекаемо:
— Вроде как не разбивалось ничего, поэтому клеиться нечему.
— Ты пробовала?
— Пробовала! Он молчит и хмурится! — вздохнула Оксана.
— В народе говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, — намекнула баба Маша.
— Я готовила на прошлых выходных! Он не стал есть мою стряпню!
— А ты ещё раз попробуй. Завтра встреть его ужином, одень наряд какой-нибудь завлекающий, вина купи хорошего. Оксаночка Владимировна, не верю, что перед тобой какой-нибудь мужик устоит, если ты захочешь его соблазнить.
— То мужик, а то Леший! — с сомнением вздохнула Оксана.
— Детка, послушай меня, старуху! Я жизнь прожила, людей насквозь вижу. Леший спит и видит тебя рядом с собой. Знаю, что говорю. Я Тараса в среду встретила возле пцицефабрики. Он с ветеринаром про что-то говорил. Так я на него как глянула, сразу поняла, что он он сердечной муки страдает! Бледный такой, печальный.
— Прямо так с одного взгляда диагноз поставили, — улыбнулась Оксана.
— Может не с одного. Я в сторонке ждала, пока Огорев с ветеринаром сигареты докурят. Вопрос у меня к ветеринару был. Вот пока стояла, всё Лешего рассматривала. Он даже не обрадовался, когда Арина Широкая к нему из административного здания выпорхнула без куртки.
— Может он к Арине приезжал? Мне Данута сказала, что Арина Широкая на птицефабрике бухгалтером работает, — заволновалась Оксана.
— Ревнуешь? — баба Маша с интересом посмотрела на Веригодскую.
— Вот ещё! — покраснела смущённая Оксана.
— Ты, милая, гляди счастье не проморгай, — Мария Ивановна оперлась рукой на стол, встала и медленно, шаркая ногами по паркетной полу, поплелась в сторону коридора. — Пойду домой. Дед мой уже волнуется наверно, что я пропала.
Оксана встала и пошла вслед за бабой Машей, чтобы закрыть за ней входную дверь на замок.
— Подумай над моими словами, — попросила на прощание Мария Ивановна Потасова, на что Оксана согласно кивнула.
Она действительно думала о разговоре с бабой Машей перед сном и решила попытаться устроить романтический ужин для Огарева, как это советовала старая нянька.
В пятницу, проработав в школе на замене учительницы математики, а после этого убедившись, что все воспитанники интерната благополучно загрузились в школьный автобус, и сделав в интернате генеральную уборку, Оксана направилась в магазин.
— Куплю продукты, вино, приготовлю ужин. Может сегодня несносный Леший соблаговолит обратить на меня внимание, и мы вместе поужинаем, — мечтательно планировала она, приближаясь к местному магазину.
Глава 17
Испорченные отношения и волнения
Зайдя в магазин, Веригодская первым делом посмотрела в сторону кассы в надежде не увидеть там маму Тараса, но надежде не суждено было сбыться: Раиса Максимовна собственной важной персоной рассчитывала покупателей, коих в магазине было очень много. Оксана взяла нужные ей продукты и подошла к кассе.
Мать Тараса хмуро посмотрела на неё.
— Пакет нужен?
— Нет, — коротко ответила Оксана, доставая из сумки пакет.
Раиса Максимовна молча пробила покупки, а потом, не выдержав, взорвалась:
— Что ж ты в квартире моего сына живёшь, а его в лес выгнала!
— У Тараса собака болеет. Вот он и сидит с ней, — запихивая продукты в пакет, ответила Веригодская.
— Ага, собака болеет! — крикнула на весь магазин мама Огарева. — Скажи лучше, что мешает тебе мой сын!
— Чем же он мне мешает? — удивилась Оксана. — В отличие от Вас Тарас очень приятный человек.
— Нахалка! Я же всё знаю. Ко мне Щурова приходила. Спасибо ей большое, что глаза на тебя открыла: ты же охмурила моего сына, чтобы ещё на год в Княжицах остаться! — Раиса Максимовна побагровела от злости.
— Это не ваше дело! — заявила ей Веригодская.
— Люди добрые, посмотрите на эту кралю! Не моё дело?! Я сына одна вырастила. Сердце кровью за него обливается, — запричитала Раиса Максимовна. — Ты же ведьма настоящая: как пить дать, приворожила моего мальчика! Слава Богу, что Тарас квартиру купил до того, как тебя встретил. Я с юристом разговаривала, и он сказал, что на добрачное имущество ты не можешь претендовать. Так то! Губу не раскатывай!
Тут Оксана не выдержала:
— Не могу претендовать на добрачное имущество?! Вы серьёзно? Если я только захочу, Ваш сын оформит на моё имя договор дарения на упомянутую Вами квартиру, а взбредёт мне в голову, так Тарас и Лэнд Крузер мне свой подарит или новую машину купит!
Лицо мамы Тараса вытянулось от удивления. В глазах Раисы Максимовны читался ужас.
— С плохим Вы юристом разговор вели. Я бы с таким специалистом больше не консультировалась, — насмешливо посоветовала Оксана и повернулась, чтобы уйти.
Только в этот момент она увидела, что всё покупатели в магазине стоят, как истуканы, и во всё глаза смотрят на неё и Раису Максимовну.
— Во девка Райку отбрила! — восхитился пожилой мужчина, толкнув локтем другого, помоложе, когда Оксана гордо шагала к выходу.
— Отбрила так отбрила, — согласился тот.
— Бедный Тарас. Вляпался по самые уши, — заверещала какая-то бабулька и магазин ожил.