— Садись, Мэй. — сказал Вирджил, указывая на дверцу кареты, которая открылась сама по себе, словно по волшебству. — Поехали домой.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Вирджил
Мэй сидела напротив меня, отвернувшись к окну. Мне стало интересно, хотела ли она полюбоваться пейзажем или избежать встречи с моим лицом.
Возможно, это было и то, и другое.
В храме я старался двигаться быстро, чтобы она не заметила, как на меня реагируют другие люди. У меня ничего не вышло. Послышались крики отчаяния и испуганные взгляды, и она все это увидела.
До Мэй я никогда не обращал особого внимания на то, как живые существа реагируют на меня. Теперь я забеспокоился.
Что, если она последует их примеру и тоже будет бояться меня?
Я заметил, что люди все делают сообща. Если кто-то боится, то скоро испугается и вся толпа.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал успокаивающе.
Когда она вздрогнула и повернулась ко мне с расстроенным выражением лица, я выругался про себя. Конечно, сейчас она была напугана.
— Я просто… Я знаю, ты согрел меня, и я ценю это. — сказала она, глядя прямо мне в лицо. — Спасибо. Просто…… Мне нужно поесть.
Она отвела взгляд, ее щеки покраснели, и я снова выругался. Я эгоистично беспокоился о том, каким она меня видит, в то время как моя невеста просто была голодна.
Казалось, все эти уроки, которые я взял, не принесли мне никакой пользы. В волнении от того, что она была рядом со мной, я забыл, что людям нужны другие виды пищи, а не только чистая энергия. Я никогда не заботился непосредственно о людях.
До сих пор не заботился.
Но это не повод забывать о физических потребностях моей невесты. То, как я питал ее через свою тень, сохраняло бы ей тепло и молодость.
Это не питало бы ее тело так, как нужно, чтобы оставаться сильным и здоровым. По крайней мере, энергия огня этого не делала.
— Мы можем остановиться в городе. — предложил я, хотя это означало, что она увидит больше реакций, больше причин бояться меня. — Я куплю тебе еды. Что бы ты хотела?
— Хлеб. — сразу же сказала она. — Молоко. И…
Но она снова опустила глаза, качая головой, ее лицо стало совсем красным. Она вся сжалась, и я подумал, что она чувствует стыд или страх.
— Что такое? — спросил я, устав от догадок.
— Ничего. — ответила Мэй, снова качая головой. — Хлеб и молоко. Спасибо.
Карета покачнулась, и я наклонился вперед, осторожно потянувшись к ней. Я взял ее за подбородок двумя пальцами и медленно повернул ее лицо к себе.
— Ты боишься меня, Мэй? — спросил я, желая, чтобы выражение ее лица стало понятным мне.
— Нет! — сказала она с такой силой, что я тут же отпустил ее. — Это не… Ну, я немного насторожена, но это не то, что я…
Она замолчала, резко выдохнув, и снова покачала головой.
— Просто я действительно хочу немного позавтракать. — сказала она, упрямо глядя на свои руки, лежащие на коленях. — Совсем чуть-чуть, чтобы обмакнуть в них хлеб. И я не должна. Мне действительно жаль. Я больше не буду поднимать эту тему.
Я не ответил, в замешательстве наблюдая за ней. Мы приближались к рыночной площади, и мне скоро предстояло выйти и купить продукты, которые она хотела. И если ей нравился мед, я хотел купить его для нее.
— Тебя тошнит от меда? Поэтому тебе не стоит его есть? — спросил я, пристально глядя на свою взволнованную, краснеющую невесту.
Она покачала головой, бросив на меня испуганный взгляд.
— Нет! Это просто… Таким девушкам, как я, не следует есть сладкое. Вот и все.
— Такие девушки, как ты…?
Она глубоко вздохнула и сжала руки в кулаки, отказываясь смотреть на меня.
Карета остановилась, доехав до рыночной площади. Я выглянул на улицу, пытаясь оценить, насколько там оживленно. Людей вокруг было немного.
Хорошо.
— Значит, ты любишь мед и тебя от него не тошнит. — сказал я, пытаясь понять смысл нашего разговора.
Мэй закрыла лицо руками и издала недовольный звук.
— Да. — послышался ее приглушенный голос. — Но…
— Пожалуйста, оставайся внутри. — сказал я и вышел из кареты.
Сначала я направился в пекарню, жестом пригласив своих невидимых слуг, которые управляли каретой, следовать за мной. Я купил дюжину булочек со смородиной для Мэй, а затем добавил к своему заказу буханку хлеба, вспомнив, что она просила об этом.
Возможно, ей не понравились булочки. Но я хотел, чтобы у нее было все самое лучшее, и когда я спросил пекаря, какое из его изделий нравится людям больше всего, он, запинаясь, ответил, что больше всего нравятся булочки со смородиной.