— Как ты смеешь? — прошипела Сундара, и ее презрительный взгляд стал злобным. — Ты не можешь забрать их у меня! Это место санкционировано королем оборотней.
— С ним разобрались. — сказал Вирджил, подходя ближе, пока яркий свет из тренировочного зала не осветил его лицо.
Девочки ахнули, и даже в глазах надзирательницы мелькнул страх.
— Это мой муж. — гордо сказала я, не обращая внимания на их реакцию. — Самое могущественное существо в мире. Даже король оборотней боится его. И он лично обеспечит вашу безопасность и благополучие, девочки. Пойдемте со мной.
Они колебались, переводя взгляд с меня на Сундару, затем на Вирджила, пока мой муж мягко не отодвинул меня в сторону и не вошел в палату, остановившись рядом с медсестрой.
Она вздрогнула, но сжала губы в тонкую линию, не отступая. Как только дверь открылась, девушки бросились ко мне со шквалом приветствий и вопросов.
Когда они вышли, я взглянула на Вирджила, и он жестом велел мне идти. Когда я заколебалась, дверь закрылась у меня перед носом, и я последовала за девочками, чтобы помочь им собрать вещи, чувствуя, как у меня сводит живот от беспокойства.
Что задумал Вирджил?
Когда девочки собрали свои вещи, и я повела их к старому автобусу, который мы арендовали, чтобы отвезти нас к порталу, Вирджил вышел, его глаза сияли, а тело излучало энергию.
И без его слов я все поняла.
Мое сердце замерло, и я уставилась на своего мужа, моего защитника, моего возлюбленного, о котором я так часто забывала, что он был смертельно опасен и вызывал страх у многих.
— Что ты сделал? — просила я, мои губы побелели, а тело застыло в шоке.
— Я убил твоих демонов.
Мы смотрели друг на друга, пока сковывающий меня лед не рассеялся, и я не упала в его объятия.
Вирджил обнимал меня, его тень успокаивала, и, хотя я знала, что мне предстоит разобраться в хаосе эмоций позже, в тот момент я просто чувствовала умиротворение. Он защитил меня, помог изгнать зло из моей жизни и сразил моих демонов.
Я не могла бы найти лучшего мужчину для своей любви.
ЭПИЛОГ
Вирджил
Я сыграл последние, нежные ноты песни, не сводя глаз с Мэй. Она кивнула мне и улыбнулась, и я соскользнул со скамейки, подойдя поближе, чтобы посмотреть на спящего Каспиана.
— Ему действительно нравятся твои колыбельные. — прошептала Мэй, одарив меня лучезарной улыбкой.
Каспиан мягко дышал, его маленькая грудь двигалась, рот был приоткрыт. Он выглядел как обычный человеческий младенец, но я заметил, как едва заметно мелькнула его тень, когда он прижался к Мэй, пока спал, держась за свою мать.
— Я возьму его. — прошептал я в ответ. — А ты можешь потанцевать для меня. Я поиграю.
Когда она кивнула, я осторожно взял Каспиана из ее рук, укрывая его своей тенью, укутывая сына в теплый кокон своего существа.
Я прижал его к себе и закрыла ему уши, освободив руки для игры. После того как Мэй размялась, я сыграл для нее, а она станцевала.
Я наблюдал за своей женой, как она грациозно поворачивалась, подпрыгивала высоко в воздух, пролетая через бальный зал, и моя любовь к ней росла, становясь все больше и больше, пока я не увидел только ее и прекрасного ребенка, которого она мне подарила.
— Ты самая красивая женщина в мире. — сказал я, когда она подошла ближе, ее грудь быстро поднималась и опускалась от напряжения, на лице сияла счастливая улыбка.
— Даже сейчас, после родов? — игриво спросила она, потому что знала, что я отвечу.
— Сейчас больше, чем когда-либо. Ты становишься все красивее с каждым днем, когда находишься рядом со мной. С каждым ребенком, которого ты мне подаришь, ты будешь становиться все изысканнее.
Она нежно поцеловала меня, но я завладел ее губами, и нежный поцелуй превратился в нечто более томное, чувственное, пока Мэй со стоном не отстранилась и не бросила на меня укоризненный взгляд.
— Ты не можешь этого сделать, ты же знаешь. Мне становится жарко, когда ты держишь на руках нашего сына и не можешь…
Она покраснела, все такая же восхитительно невинная, как и тогда, когда выходила за меня замуж, и я покачал головой, понимая, что мои глаза светятся весельем.
— Что не могу, Мэй?
Она бросила на меня неодобрительный взгляд, оглянулась, чтобы убедиться, что мы одни, и наклонилась ближе, ее лицо пылало, когда она прошептала:
— Трахни меня.
Настала моя очередь чувствовать себя оскорбленным. Когда она произнесла непристойные слова, покраснев так сильно, это вывело меня из себя самым лучшим образом.