– В прошлом году, когда заболела королева, Браун призадумался: совпадение это или просто рок? Почему члены королевской семьи так часто болеют?
– Как умер супруг королевы?
– Это совсем другое дело. Но и это продолжало беспокоить Брауна. Почему принц Альберт так быстро умер от тифа?
– Но ведь это случилось еще до новых открытий в медицине?
– Верно. Однако кое-кого это навело на раздумья.
Констанс в растерянности покачала головой, но Джозеф продолжил:
– Мы знаем, что тиф очень заразен и передается от больного человека здоровому. Что, если кому-то вздумалось, заболев тифом, заразить других? Что вы думаете об этом? Для этого достаточно заразить всего лишь воду. В королевских резиденциях такая же ужасная система канализации, как и во всех домах Лондона. Вода застаивается и становится рассадником любых болезней. Браун попросил меня проверить все королевские замки и убедиться, что во всем этом нет злого умысла. То, что вы у меня видели, были взятые мною пробы.
– Какие пробы?
– Я уже говорил, прежде всего воды, красок – вы меня поймали с ними в Сандринхеме, – грунта, пищи, даже тканей. Всего, что только можно. Я работаю сейчас над тем, как проверить чистоту воздуха, но пока так и не нашел метода, как сделать это.
– Джозеф, почему бы вам не сказать об этом во всеуслышание?
– Потому, что мы не хотим оповещать об этом наших будущих Джонов уилксов бутов, Констанс. Об этом даже страшно подумать. Теоретически любой может получить доступ к водоснабжению целого города. Мы пока не можем сделать наши подозрения достоянием общественности. И помимо этого…
Он внезапно умолк, словно усомнился в том, стоит ли говорить ей это.
– Вы можете доверять мне, – тихо сказала Констанс.
– Я знаю. Это я знаю. Просто думаю, разумно ли рассказывать вам все. Я уже подверг вашу жизнь опасности.
– Следовательно, хуже уже не будет, не так ли? Пожалуйста, Джозеф. Это будет нечестно.
– Мы… то есть Джон Браун и я, догадываемся, кто лично может стоять за этим.
– Почему вы не заявите в полицию и не арестуете его?
– Потому что это сам принц Уэльский.
Констанс так и осталась с открытым ртом.
– Принц Уэльский?! Это невозможно! Зачем ему отравлять свою семью? Господи, зачем ему убивать и себя самого?
– Он делает это не намеренно. Позвольте мне все вам объяснить. Браун хочет найти виновного в преступлении. Я думаю, что настоящий виновник – это лакей принца, а не Берти. Между лакеем принца и Брауном уже много лет существует откровенная неприязнь, и именно лакей подталкивает принца к мысли, что во всем виноват Браун. Принц старательно делает вид, что ничего не знает. По крайней мере таково мое мнение.
– Но он будущий король! Как он может поступать так?
– Он будущий король, который думает только об одном – ему нужно, чтобы его уважала собственная мать. Она же пока не позволяет ему править, разве что только в светских салонах. Он подавлен и полон обиды, и поэтому всю свою горечь и гнев направляет на единственного человека, которого уважает его мать и которому безгранично доверяет, – на Джона Брауна. Принц убежден, что именно Браун стоит между королевой Викторией и им, наследным принцем. К сожалению, его лакей оказался отъявленным авантюристом.
– Значит, королева не знает, что происходит у нее под носом?
– Насколько мне известно, она ничего не знает, но полностью во всем доверяет Брауну. Он же ни за что не потревожит ее страшными слухами. Он считает, что это его задача, и он с ней справится.
– И ваша тоже?
– Да. И моя тоже.
– Вам платят за эти услуги? Я имею в виду, что ваша репутация, даже ваша жизнь могут подвергнуться опасности.
Смех Джозефа нарушил тишину комнаты.
– Нет. Боюсь, что на этот раз я оказался очень плохим коммерсантом. Именно по этой причине Браун отдал предпочтение мне, а не какому-либо доведенному до нищеты ученому. Я не только с готовностью посещаю различные светские рауты, где попутно занимаюсь своим делом, но Браун сам подбрасывает мне нужные приглашения. Он знает, что я не попрошу за, это гонорар. А моим выездам в свет никто не удивляется. Никто, кроме меня самого.
– Значит, это все известно только вам двоим? Вы не сообщили этого премьеру или еще кому-нибудь?
– Вы угадали. Хотя сейчас в этот секрет посвящены уже три человека.
– Спасибо, – прошептала Констанс. – Спасибо, что рассказали мне.
– Не стоит благодарности. – Джозеф откинулся на подушки, словно почувствовал облегчение. – Знаете, мне даже стало легче, – признался он. – Мне не хотелось, чтобы вы плохо думали обо мне.
– Я никогда бы не подумала о вас плохо.
– Я… благодарю вас. – Он переместился на постели.
Они долго молчали, но каждый из них остро ощущал присутствие другого, его близость и теплоту.
Джозеф приподнялся и сел, прислонившись к изголовью кровати. Констанс подвинулась поближе и положила голову ему на грудь. Он обнял ее и нежно поцеловал в лоб. Его легкое дыхание щекотало ей висок.
– Что мы будем теперь делать? – тихо, почти шепотом, спросила Констанс, уткнувшись в его плечо.
Он ответил не сразу, лишь глубоко вздохнул.
– Я должен закончить это дело. Не только ради Брауна, но и ради будущего короля Англии. Он жертва пагубных советов, и это не его вина. Но он когда-нибудь станет королем и должен понять, что подобным интригам не должно быть места.
– А когда все будет сделано, что будет с нами?
– Я ничего не могу обещать, Констанс. Я не знаю, что ждет меня впереди, чем все это кончится. Я делаю все, что могу, хотя действую почти вслепую. Одно лишь могу сказать… Мне сейчас хорошо. Как никогда прежде…
– Это правда?
– Спокойной ночи, Констанс.
Она поняла, что больше ничего от него не услышит. Он доверился ей, сказал больше того, что она могла себе представить, и дал ей то, о чем она лишь могла мечтать.
– Спокойной ночи, – прошептала она и добавила еще тише: – Я люблю вас.
Ответа не последовало. Констанс только улыбнулась, довольная хотя бы тем, что наконец могла признаться ему в этом.
– Проклятие, – пробормотала она, проснувшись.
Его не было рядом. Она, открыв глаза, собралась было обнять не только Джозефа, но и весь мир, однако его уже не было рядом, он исчез. Остались лишь записка и цветок. И ничего больше.
Сна как не бывало, иллюзии исчезли, как утренняя роса под солнцем.
Роза была великолепной.
Едва заметная улыбка мелькнула на губах Констанс, когда она взяла ее в руки, удивляясь, где в горной Шотландии в середине осени он мог достать такую роскошную красную розу. Она с наслаждением вдыхала тонкий изысканный аромат бархатных лепестков.
– Проклятие, – снова повторила Констанс, но уже не так сердито.
Только сейчас она развернула записку. Имени, кому она адресована, не было – просто сложенная вдвое бумажка, обращенная ни к кому.
Констанс взяла ее в руки и прочла ее:
«К. Я вернусь. Д.»
А в конце приписка:
«И я люблю вас».
– Черт возьми!
Констанс наконец улыбнулась, а потом подумала, когда же это будет? Как ей хотелось, чтобы это произошло как можно скорее!
Глава 15
Слуги в этом крыле замка просыпались рано. Уже слышались торопливые шаги по черной лестнице и в холле, дробный стук каблуков горничных, шорох швабр по полу, кто-то растапливал камин в кухне, звучал смех и звон посуды. Готовили завтрак для господ и прислуги. Шум, который был едва слышен на верхних этажах, здесь, в помещениях без ковров, в полупустых, побеленных известкой комнатах, где спала и работала прислуга, показался Констанс оглушительным.
Она накрыла голову подушкой, но это оказалось бесполезным.
Неужели все, что было ночью, ей только приснилось? Неужели Джозеф был здесь?
Да, он был здесь. Она еще чувствовала в воздухе его запах, который уже терялся в запахе свежего хлеба, вынутого из печи, и горного тумана, проникшего в щели окна.