– Это довольно распространенный тип молодых людей.
– Согласен. Этому молодому повесе уже грозила долговая тюрьма. Он получил кое-какое имя, сочиняя романы, вы знаете, это вид популярного чтива, где царствуют любовь и коварство, но в конце зло всегда наказано, так что богобоязненный читатель не был в обиде. Мой герой вдруг повстречал и полюбил женщину, довольно глупое создание, что он прекрасно сознавал, и к тому же на десять лет старше его. Она недавно овдовела. Но он решил жениться на ней.
– Ради денег?
– Отчасти. Вначале это было главной причиной для вступления в брак с ней. Но тут ему вдруг удалось благополучно избежать долговой тюрьмы; он победил на выборах в палату общин. Борьба, надо сказать, была отчаянная. Как вам известно, член парламента не может быть арестован за долги. И все же мысль жениться на богатой вдове не покидала его прежде всего потому, что он заявил всем об этом, да и нерешительность и сомнения невесты задели его гордость.
– Она знала, что он беден?
– Нет. Скорее она знала, какой у него характер. Видите ли, он был весьма легкомысленным молодым человеком, вечно заводившим любовные интрижки с женщинами легкого поведения. Вдове не хотелось оказаться в списке его очередных побед. К тому же ей хотелось выйти замуж за титулованную особу. Этот молодой человек в силу своего статуса члена парламента имел право поставить перед своим именем титул «достопочтенный».
Констанс улыбнулась, а джентльмен похлопал ее по руке своей крупной суховатой ладонью.
– На его пути к цели была масса препятствий, но он очертя голову ринулся в бой. Он посылал вдове одно письмо за другим, где неизменно обращался к ней не иначе как: «Моя дорогая жена». Наконец она уступила, и они поженились.
– Это был удачный брак?
– Представьте себе, да. Много лет спустя кто-то спросил эту женщину: правда ли, что ее муж женился на ней ради денег? Она ответила: «Да, правда. Но во второй раз он женился бы на мне по любви». И она была права, он сделал бы это.
Констанс долго молчала, размышляя над словами старого джентльмена.
– Какая замечательная история, – наконец сказала она. – Это правда?
– До единого слова. А самое интересное в ней это то, что юноша в конце концов получил титул, а вдова получила все, что хотела, как, впрочем, и ее муж.
– Это прекрасно. Я просто завидую им. Они нашли свое счастье.
– Да, они получили почти все, что хотели.
В голосе его прозвучала странная напряженная нотка. Констанс посмотрела на своего собеседника. Его взор был устремлен на далекие горы, хотя Констанс подозревала, что он видит не далее той скамьи, на которой они сидели.
– Скоро будет два года, как я потерял ее, мою Мэри Энн.
– Вы были тем молодым человеком. – Констанс ничуть не удивилась этому, просто все встало на свои места. – Я сочувствую вам, сэр.
– Спасибо. Да, это был я. – Он глубоко вздохнул и повернулся к ней. – Разве можно сравнить ваши заботы с нашими? Мы же в конце концов победили. Может ли ваша история быть более сложной и запутанной, чем та, о которой я вам рассказал?
– В свете того, что вы рассказали, возможно, все не так уж плохо. Просто я почему-то тревожусь.
– Возможно, это не такая уж сложная проблема, мадам. Но если вы сомневаетесь в его чувствах, тогда другое дело. Или не уверены в вашем союзе, тогда это тоже важно. Но кажется, в этом отношении вы уверены. Тогда нет оснований беспокоиться.
– Странно, но еще недавно я была помолвлена с совсем другим человеком. Сыном герцога.
– Вокруг шатается много герцогских сынков, моя дорогая. И даже принцев. Посмотрите хотя бы на принца Болтуна.
– Болтуна?
– Простите, это грубо с моей стороны. Я имел в виду принца Уэльского. – Внезапно старый джентльмен скрестил руки на груди и строго посмотрел на Констанс, прищурив глаза. – Упаси Бог, не он ли предмет ваших мечтаний? Я потеряю всякую веру в человечество, если вы скажете мне, что приехали в Шотландию ради принца!
– Нет! Конечно, нет!
Констанс рассмеялась. Сама мысль об этом показалась ей смешной. К ней охотно присоединился и собеседник. Только сейчас она увидела, что у него вставная челюсть, однако не лучшей работы.
– Нет. Просто того, к кому я приехала, здесь нет, и мне одиноко.
– Где же он, ваш любимый?
– Не знаю.
– Он сбежал, не так ли?
– Я бы так не сказала. Он на время уехал.
– Если вы не сочтете меня слишком дерзким, я готов предложить свою помощь.
– Неужели это возможно, сэр?
– Да. У меня есть кое-какие связи, моя дорогая. Любовь – это единственная цель, за которую стоит бороться.
– Вы слишком добры… – промолвила Констанс, но тут появился лакей, да так внезапно, словно прятался поблизости.
– Прошу прощения, милорд, но королева ждет вас.
– Да-да, хорошо. Я сейчас приду. – Старый джентльмен осторожно поднялся со скамьи. Констанс помогла ему. – Спасибо, дорогая. Надеюсь, что вы, молодой человек, поможете мне добраться до дома.
– Да, милорд.
Лакей чуть замешкался, подавая ему трость, а затем взял старого джентльмена под руку.
– Мне было приятно побеседовать с вами. Я устал от политики, и мне нравится говорить о любви и молодости, о тех двух вещах, которыми я был щедро одарен и которых мне так не хватает, – сказал он, взглянув на Констанс. – И прошу извинить меня за то, что я не представился. Лорд Биконсфилд. Я уезжаю сегодня в полдень, но если я вам понадоблюсь, я буду в Лондоне на Даунинг-стрит.
– Биконсфилд, – повторила Констанс.
Лорд Биконсфилд. Конечно. Вот почему он показался ей знакомым. Она видела его портрет в газете, но самого раньше никогда не видела. Биконсфилд.
– А ваше имя, дорогая?
– Простите, – пролепетала она. – Ллойд. Констанс Ллойд.
– Мисс Ллойд, благодарю вас за то, что составили мне компанию. Желаю вам благополучия, вам и вашему другу. До свидания, дорогая.
Старый джентльмен и слуга ушли. Она растерянно опустилась на скамью. Биконсфилд. Ей трудно было в это поверить. Невероятно. Констанс Ллойд, бывшая гувернантка, провела почти час в обществе лорда Биконсфилда, более известного под настоящим именем и фамилией: Бенджамин Дизраэли… премьер-министр Англии.
Когда она вернулась в замок, на половине прислуги творилось что-то невообразимое. Обычно отлаженная, знавшая, возможно, лишь случайные простои, машина, какой она видела ее еще утром, сейчас представляла собой картину полной сумятицы и беспорядка. Как только Констанс вошла в кухню, кто-то с грохотом уронил на каменный пол большую фаянсовую миску, которая разбилась вдребезги, но никто, казалось, этого не заметил.
Первой увидела Констанс одна из кухарок и закричала:
– Она вернулась! Скажите мистеру Брауну, что она вернулась!
– Что случилось? – встревоженно спросила Констанс.
– Все пошло здесь наперекосяк, вот что случилось. Все время кто-то то входит, то выходит, принц вне себя. Все развалилось, – вздохнула кухарка.
В кухню заглянул один из садовников в сапогах, испачканных землей. Увидев Констанс, он бросился назад, крикнув через плечо:
– Я сбегаю за мистером Брауном!
– Кто-то заболел? – недоумевала Констанс, повернувшись к трем горничным, которые тут же разбежались в разные стороны.
– Никто не заболел, – ответила кухарка и покачала головой.
В этом покачивании было что-то зловещее.
– Скажет ли мне кто-нибудь, что произошло?
– Мистер Браун скажет вам… он скажет…
– Женщина, где вы были? – Это был, бесспорно, бас Джона Брауна, от которого задрожали стекла.
– Я вышла прогуляться. Господи, что случилось?
Он, схватил ее за руку, отвел в сторону.
– Вы мне причиняете боль, мистер Браун, – возразила Констанс.
– Я не хотел причинить вам боль, мисс Ллойд, – проговорил Браун сквозь стиснутые зубы. – Я должен сказать вам правду. Смит арестован.