– Мне кажется, что будущий жених должен сначала сделать предложение невесте, а потом принимать поздравления от друзей и знакомых, но никак не от своей невесты. И тем не менее благодарю за поздравление.
У Констанс голова пошла кругом.
– Я имела в виду Абигайль Мерримид. Разве вы с ней не помолвлены?
Улыбка исчезла с лица Джозефа.
– Абигайль Мерримид? Как у вас возникла подобная дикая мысль?
– Виола написала мне письмо.
– Виола?
– Да.
– Нет, моя дорогая. Это не так. Очаровательная вдовушка Мерримид готовится выйти замуж за нашего дорогого Кавендиша.
– Диши! – снова не удержавшись, громко воскликнула Констанс.
Джозеф повернулся к удивленному обществу.
– Боюсь, еще одна английская игра. Теперь надо быстро назвать что-нибудь из кухонной утвари. – Все с недоумением смотрели на него. – Игра особенно популярна в дождливую погоду.
Кажется, гости перестали уже удивляться разговорам этой парочки.
– Итак, Констанс, вы согласны?
– Согласна на что? – переспросила она.
– Выйти за меня замуж? – шепотом спросил он. – Прошу вас. Прошу вас спасти меня в последний раз. Очень прошу, выходите за меня замуж.
– Я согласна! – приглушенно воскликнула она. Джозеф обнял ее. – Согласна. Но вы ошибаетесь.
Отпустив Констанс, он погладил ее по щеке. Она закрыла глаза и поцеловала гладившую ее руку, прежде чем он успел что-то сказать.
– Вы ошибаетесь, – повторила она. – Это вы все время спасаете меня.
Краем глаза Констанс видела в огромном зеркале отражение мужчины и женщины. Они держатся за руки, их лица так близки, они соприкасаются лбами и, кажется, готовы поцеловаться.
Это была хорошая пара. Впрочем, они всегда хорошо смотрелись вместе.
На следующий день все, кто присутствовал вчера на ужине в доме полковника Маккензи, были возбуждены новостями. Не каждый день семья, потеряв гувернантку, тут же за столом, перед супом, получает от нее приглашение на свадьбу.
– Когда он обещал здесь быть? – спросила Лидия Маккензи.
Ее мать улыбнулась.
– Мистер Смит сказал, что приедет за мисс Ллойд ровно в десять утра, часы только пробили десять. Я уверена, он сейчас войдет.
Лидия уселась в кресло у окна.
– О, мисс Ллойд, он так красив! Настоящий принц.
Констанс рассмеялась:
– Лидия, можешь поверить мне, что я видела настоящего принца, но благодарю Бога, что Джозеф не похож на него.
Миссис Маккензи снова взяла в руки рукоделие.
– Мне надо бы огорчаться, Констанс. Вы лучшая гувернантка, какая у нас когда-либо была.
– Мне очень жаль, миссис Маккензи. Я чувствую себя очень виноватой.
– Глупости! Вы будете счастливой женой и матерью, я в этом уверена. Это куда лучший выбор, чем быть гувернанткой. Мне ли этого не знать.
– Неужели? – удивленно спросила Констанс.
– Это правда, мама? – Лидия перекинула ноги через подлокотники кресла.
– Правда, – ответила ее мать. – Кем, ты думаешь, я была до того, как встретила полковника? О, я слышу звук колес экипажа.
– Он опоздал на целых две минуты. – Констанс улыбнулась и приколола шляпку.
– Тут же откажите ему! – заявила миссис Маккензи.
Кэтлин доложила о приезде Джозефа, а вслед за ней вошел и он сам. Лицо его было смертельно бледным.
– Джозеф, что-то случилось? – Констанс тут же подбежала к нему и встала рядом.
Он обнял ее, но все еще молчал.
– Кэтлин, – приказала миссис Маккензи, – принеси мистеру Смиту стакан воды, или вы предпочитаете виски?
– Воды, – еле слышно произнес Джозеф.
– Джозеф, ты пугаешь меня, – промолвила Констанс, увидев вспухшую жилку на его виске. – Ты чем-то расстроен?
Он кивнул, затем молча вынул из кармана телеграмму.
– О нет, – воскликнула Лидия. – Кто-то умер? Телеграммы посылают только тогда, когда кто-то умирает. Неожиданно, в ужасной катастрофе или от болезней.
– Замолчи, Лидия! – прикрикнула на дочь миссис Маккензи.
– Прочти. – Голос Джозефа чуть окреп. – Прочти, Констанс, вслух.
– Хорошо, – неуверенно произнесла Констанс, чувствуя, как тревожно забилось сердце. – «Мистеру Джозефу Смиту, Юнион-клуб».
– Дальше и погромче.
Глаза Констанс торопливо пробежали начало текста на бланке телеграммы.
– «Уведомляем вас о смерти герцога Миллингтона». Кто такой герцог Миллингтон? Джозеф, ты знаешь его?
Джозеф покачал головой и с благодарностью принял из рук горничной стакан воды.
– Читай дальше, – отпив глоток, промолвил он.
– Посмотрим, что дальше. Что-то о наследовании… или преследовании… Здесь стерто. А вот дальше: «…уведомляем мистера Джозефа Смита из…»– я не могу даже произнести это длинное слово.
– Это город в Уэльсе, где я родился. Читай дальше.
– «…мистера Джозефа Смита из города с длинным названием… в Уэльсе, о том, что он является единственным наследником титула, поместья и всех обязанностей и привилегий…» – Голос Констанс прервался. – Джозеф, – пробормотала она растерянно, – ты герцог.
– Кэтлин, принеси мисс Ллойд воды, – крикнула горничной миссис Маккензи.
Маленькая Лидия была в полном восторге.
– Воображаю, что будет с Эми ван дер Брюн, когда я ей скажу, что наша гувернантка герцогиня!
Констанс часто заморгала и протянула руку к Джозефу.
– Надеюсь, это не очередная игра?
Он покачал головой и собрался было ответить, как вдруг увидел, что Констанс пошатнулась и вот-вот упадет. Он едва успел подхватить ее, прежде чем она грохнулась на ковер.
– Все в порядке, – авторитетно сказала Лидия. – Благородные дамы всегда падают в обморок… – Девочка хихикнула, завидев, как Джозеф нежно гладит Констанс по щеке.
В это время горничная принесла стакан воды, а миссис Маккензи удивленно покачала головой, повторив слова дочери:
– Воображаю, что будет с Эми ван дер Брюн!
Глава 19
Дворец Сент-Джеймс
Лондон, Англия
– Ты уверен, что тебе не следует быть рядом со мной? – Констанс сжала руку мужа, другой подхватив конец длинного шлейфа своего платья.
Джозеф ободряюще улыбнулся ей:
– Уверен. Это ты должна сделать сама. Там будет совсем мало придворных. Принц увез с собой в Индию почти всю королевскую свиту. С тобой ничего не случится. Ведь я же выжил. Мне пришлось облачиться в панталоны и позаботиться о туфлях с пряжками.
– Тебе этот костюм был очень к лицу.
– Разве? Вот не ожидал.
– Ты выглядел как маленький принц.
– Ты неосторожна, – предупредил ее муж. – Позволь мне вынуть одно перо из твоих волос. – Он легонько коснулся перьев, приколотых платиновым гребнем, который он подарил жене в это утро.
– Пожалуйста. А то я ненароком начну терять оперение.
Громкий смех герцога Миллингтона эхом разнесся в галерее, где будущие столпы общества ждали своей очереди быть представленными королеве Виктории. Они с недоумением посмотрели на красивого молодого герцога.
– Кто он? – справлялись они друг у друга. – Как ему удалось после изгнания так быстро, без особых усилий, снова вернуться?
Он известен своим трудолюбием. Тихий, прилежный молодой человек, пекущийся о менее счастливой части общества. В его прошлом было что-то достойное порицания, какие-то осложнения, но все потом выяснилось. Не иначе как в этом повинна какая-нибудь скандальная лондонская газета.
Говорили об исключительном чувстве долга у молодого герцога и о том, что сейчас он удвоил свои усилия в этом отношении, объединив свои силы с младшим сыном герцога Боллсбриджа, недавно избранного в парламент. Тот уже успел зарекомендовать себя яркими выступлениями в парламентских дебатах. Вдвоем они становились политической силой, с которой нельзя было не считаться. Не говоря уже о том, что молодой лорд Гастингс оказался ценной находкой для лондонских художественных кругов и его полотна были приняты Королевской академией художеств для предстоящей выставки.