Стэси недоуменно уставилась на него. Неужели она ослышалась? Или во всем виновата жара, или это последствие выпитого ею шерри, к которому она не привыкла.
— Что с вами? — заботливо спросил он.
— Ничего, со мной все в порядке, но… как вы сказали… в качестве вашей жены?
— Это неплохой выход из положения, если вы выйдете за меня замуж, — спокойно ответил он. — Это позволит решить множество проблем — особенно ваших. Но если эта идея так сильно расстроила вас, отложим наш разговор, хотя бы до тех пор, пока не выпьем где-нибудь по чашке чаю.
— Она меня не расстроила, — дрожащим голосом произнесла она, — но я сомневаюсь, что вы понимаете, о чем говорите!
Да, она совершенно уверена, что он не понимает, о чем говорит. Украдкой она рассматривала его профиль с волевым подбородком, жестким и прямым носом, заметила умные глаза, темные, слегка спадавшие на бровь растрепанные ветром волосы. Ее сердце сладко замирало, ей казалось, что это единственный в мире мужской профиль, которым ей хочется любоваться всю жизнь. Но для такого известного терапевта, человека с блестящим будущим, благородного и красивого, к тому же значительно старше ее, мысль связать с ней свою жизнь должна выглядеть просто нелепой.
Абсолютно нелепой! С ней, неопытной провинциалкой, сиротой, едва достигшей совершеннолетия… Да, что он говорит! Он же ничего о ней не знает! Они чужие друг другу, совершенно чужие! Они и встречались-то всего три раза! А Вера Хант?..
— Разумеется, я понимаю, что это всего лишь шутка, — сказала она, стараясь, чтобы ее слова означали, что его предложение позабавило ее. Он в это время вел машину, подыскивая место, где они могли бы выпить чаю.
— Неужели? — внимательно следя за дорогой, улыбнулся он. — Ну, что ж, обсудим это немного позже, когда выпьем чаю с черствыми пирожными, если только сможем найти их.
Больше он не произнес ни слова, пока они не уселись напротив друг друга под полосатым зонтиком на бархатной зеленой лужайке, спускавшейся к воде. Официант принял их заказ, Стэси взяла предложенную им сигарету, и он, поднося зажженную спичку к ее сигарете, внимательно посмотрел ей в лицо.
— Итак, — тихо спросил он, — что же такого смешного в предложении выйти за меня замуж?
Стэси залилась краской до самых корней волос.
— В этом нет ничего смешного… если не считать, что вы не можете предлагать это всерьез, — торопливо проговорила она.
— Моя дорогая девочка, — мягко возразил он ей, — не в моих правилах делать предложение девушке вашего возраста, не имея для этого серьезных оснований или честных и искренних намерений. Признаться, подобное предложение я делал всего лишь однажды, много лет назад.
Стэси не могла ничего сказать и только удивленно смотрела на него во все глаза, а он, сломав сигарету, закурил другую.
— Я не могу избавиться от мысли, что вы нуждаетесь, и притом остро, в ком-то, кто позаботится о вас.
— Но… вы же меня почти не знаете, — вырвалось у нее.
— Это действительно так, — кивнул он. — И для вас я тоже почти чужой. Но ваш отец знал меня долгие годы, он завещал вам обратиться ко мне за помощью, когда в этом возникнет нужда. Я кое-что сделал, чтобы помочь вам, вы, проявив независимость, сбежали — это не самое лучшее ваше решение. Мне совершенно ясно, что вас нельзя больше оставлять на собственное попечение, к тому же доктору всегда нелишне иметь жену… — Он коротко улыбнулся ей. — Она должна быть его первой помощницей, правда, без нее я обхожусь уже много лет, с тех самых пор, как умерла моя жена…
— О! — удивленно воскликнула она. — Я не знала, что вы были женаты.
Он усмехнулся.
— Вы еще многое обо мне не знаете, верно? — пробормотал он. — Но пусть это не помешает вам принять разумное решение. Я не признаюсь в безумной любви к вам, — он наблюдал, как ее щеки залились густым румянцем, и она торопливо опустила глаза, — но по некоторым причинам я испытываю необычайно глубокое чувство ответственности за вас — возможно, из-за того, что я действительно искренне уважал вашего отца, — и хочу обеспечить ваше благополучное будущее.
Пока вы спали, я решил, что, когда вы проснетесь, сделаю вам предложение.
Они находились почти в одиночестве среди зеленого великолепия тихой речной набережной. Стэси слышала шелест крыльев пролетающих над ее головой птиц, стрекот моторных лодок и всплески весел. Закатные лучи солнца золотистым светом ложились на них; доктор Гуэлдер слегка наклонился к ней через стол, и ирландская зелень его глаз стала еще темнее.
— Разумеется, — произнес он, — вам может показаться, что выйти за меня замуж — слишком дорогая цена за ваше благополучие.