Рассказал ли он ей про ненормальную, которую он встретил на вечеринке? Боже, может быть, он даже поспорил с ней или с кем-нибудь ещё в клубе. «Я познакомился с этой блондиночкой на одной вечеринке. Она даже не смогла как следует меня разглядеть, чтобы узнать. На сколько спорим, что мне удастся и дальше оставаться неузнанным, если я надену солнечные очки и заставлю её всё время двигаться?»
У Беллы скрутило нутро от смущения. Но было кое-что похуже. Это было больно. В каком-то смысле он её обманул так же, как Франсис. Только Франсис сделал это из тщеславия и чтобы кто-то выполнял его работу. А у Ричарда – у чёртова принца Ричарда – это было сознательное введение в заблуждение.
И при этом ей всё казалось таким… искренним. Она думала, что между ними возникло что-то, что притягивало их друг к другу. Когда сегодня утром он говорил о сочувствии, она думала, что это опыт, который они делят друг с другом.
Н-да, это её научит не интерпретировать слишком вольно парочку ничего не значащих слов. Она никому об этом не расскажет, даже Лотти. И она об этом забудет. Именно так.
Со своим возможным работодателем она была вежлива, но холодна. Это запугало его до такой степени, что он сразу же подписал договор, не попытавшись к ней придраться. Она едва это заметила.
Ей позвонила Лотти, но она не сняла трубку. Она вообще не отвечала на звонки, кроме звонка матери. Она коротко договорилась с ней, что приедет домой на следующие выходные. Но когда мать озабоченно спросила ее: «Дорогая, всё в порядке? Судя по голосу, не совсем!», она только ответила: «Я сейчас слегка в стрессе. Мне надо идти».
Ей не хотелось возвращаться в квартиру. Вместо этого она часами бродила по городу: «Хэрродс», тёплый, приятно пахнущий и чудесно анонимный; Гайд-Парк, светлый и холодный, с ветром, гоняющим волны по озеру Серпентайн; Оксфорд-стрит, шикарные магазины в Мэйфейре; Пикадилли, Хеймаркет. Когда она наконец подошла к Трафальгарской площади, то промёрзла до костей и очень устала. Она спряталась в Национальной Галерее и прошлась по залам, не замечая картин.
Это смешно, думала она. Я встретила этого человека только раз. Ну, два, если считать сегодняшнее утро. Он ничего мне не сделает. Возьми себя в руки, Белла. Снимай трубку. Сообщи Антее, что ты берёшься за эту работу. Возвращайся в свою настоящую жизнь. Не случилось никакой катастрофы, как сказала бы бабушка.
Она нашла маленькое кафе и, взяв кофе с молоком, приземлилась за столиком в углу. Потом вытащила свой мобильник – она постепенно начала ненавидеть эту розовую штуку – и просмотрела список входящих. Один из номеров был ей незнаком. С него было множество звонков.
Это мог быть он?
Нет, никаких шансов.
Она как раз хотела послать Антее смс, когда телефон зазвонил. Тот же незнакомый номер. Сердце Беллы пропустило один удар.
– Алло?
– Мы можем поговорить? – спросил голос, который она тут же узнала.
К её отчаянию, её глаза наполнились слезами. Что с ней такое?
– Нет, не можем, – ответила она и положила трубку.
Она положила мобильник на стол и начала искать носовой платок. Не найдя его, она энергично прочистила нос салфеткой со столика. Бабушка Джорджия сказала бы, что это выглядит отвратительно, и была бы права.
Телефон зазвонил снова. Она вначале уставилась на него, но потом всё же сняла трубку.
– Что такое?
– Итак, вы знаете, – это прозвучало как-то смиренно.
– Знаю? Что я должна знать? Я видела фото в Dispatch и теперь знаю, кто вы такой, если вы это имеете в виду.
Он застонал.
– Вот дерьмо!
– Но я не знаю, зачем вы играли в эти игры. Это недостойно и нехорошо! – Её голос дрожал. Она не допустит, чтобы он заметил, что она плакала. Нет, она вообще не будет плакать. Она спешно прервала разговор.
И вытащила со стола сразу несколько бумажных салфеток.
Ей даже удалось выпить пару глотков кофе, прежде чем телефон зазвонил опять.
– Белла, не кладите трубку! – сказал он, как только она ответила.
– Откуда вы знаете, как меня зовут?
– Вы вчера мне сказали это по телефону.
– Ох. – Это несколько сбило её с толку.
– Послушайте, я плохо себя вёл, я это признаю.
– Ах, не знаю. – Её голос звучал холодно и аристократично, как она надеялась. И очень, очень разгневанно. – Я считаю, что вы вели себя очень хорошо. Отвлекли девушку, избегали назвать своё имя, даже когда она об этом спросила. И тем не менее она не поняла, какой вы лжец!
Его это задело.