— Весь во внимании, товарищ капитан.
— То-то, — проворчал чекист. — В общем так. За то, что вовремя не сообщил, будешь наказан. И глаз с тебя теперь не спустят.
— А как накажут? — осторожно поинтересовался Данила. Так ведь и невыездным станешь на всю оставшуюся жизнь. А это ну никак не входило в планы парня.
— Оставят без сладкого, — серьезно сказал Шориков.
— Чего?!
— И полусладкого! — закончил капитан, с неприкрытым удовольствием созерцая вытянувшуюся физиономию Данилы. — Завтра изложишь все подробности разговора с этим прощелыгой, после в запечатанном конверте передашь коменданту. Он в курсе. А как именно тебя накажут, узнаешь позже. Проверить еще кое-что надо.
— Так вы же сказали…
— Вали отсюда!
Вот и поговорили. На трибуну Данила вернулся, словно побитая собака. Настроение — ниже плинтуса. Сиди теперь и бойся, что там на Лубянке порешают.
— Мельник, зараза! — о, две разъяренные фурии — щечки раскраснелись, глазки горят, когти в положении «всех порву, одна останусь» — Ты знаешь, что мы с тобой сделаем?!
— Теряюсь в догадках, — сказал Данила, делая, на всякий случай, шажок назад. А то вцепятся сейчас в рожу — позора не оберешься.
— Значит, так, — начала озвучивать пункты капитуляции одного не в меру болтливого футболиста Надежда. — Шампанское. Три, нет, четыре бутылки. Торт. «Киевский». Фрукты. Пластинку Битлов принесешь. Ну, и, — девушка плотоядно оглядела Мельника с ног до головы, — ты у нас остаешься на всю ночь. Понял?!
Фига се, какие свободные нравы! Это что же, амор де труа? А кричали-то, кричали — в СССР секса нет! Вот, болтуны. Эх, гулять, так гулять — после общения с чекистом Даниле кровь из носу требовалась разрядка.
— Оправдаю. Отслужу. Отстрадаю. Отсижу! — как же к месту сейчас строчка из гениального Леонида Филатова.
Глава 2
— Мельник, не спать! — Рык Бескова раздался над самым ухом. Данила подлетел со стула и замер по стойке «смирно», бестолково хлопая глазами. Динамовцы так и покатились со смеху.
— Константин Иванович, — угорал Маслов. — Давайте этого быка-производителя отпустим, от него сейчас все одно толку никакого не будет.
— Я сам решу, что с ним делать! — непреклонно отрезал старший тренер. Осмотрел внимательно замершего Мельника и вкрадчиво поинтересовался, — Малой, а что за стрижка у тебя новая нарисовалась? Я такие во время войны у солдат видел.
О, точно, его ж вчера еще и подстригли. Да уж, изрядно погудели с девчонками. Сначала в лучших традициях «кобелирования» Данила осуществил несанкционированное проникновение на охраняемый объект. Проще говоря, пробрался в женскую общагу. Это оказалось довольно просто, поскольку нужная комната и ее балкон находились совсем рядом от раскидистого клена. И перелезть по его веткам через перила было делом плевым. Даже, несмотря на слабый дождь. Сложнее оказалось передать девчонкам шампанское и прочие глупости из числа заказанных. Но ничего, справился. А потом, когда оказался в комнате, пошла потеха. Как там герой Льва Дурова говорил в «Калине красной»: «Народ для разврата собрался!» Сначала-то все невинно — танцы под Битлов и других исполнителей, анекдоты, шампанское, треп обо всем и ни о чем.
А потом, когда Мельник сдуру ляпнул, что надо бы посетить парикмахерскую, но никак не выкроит время, выяснилось, что Таня стрижет всех девчонок в общаге. Талант у человека такой, помимо — чем она там занимается? А, блин, опять позабыл. Да и по хрен. И тут парень совершил еще одну ошибку. Спросил со смехом, может ли девушка изобразить ему андеркат? Ну, да, шумело приятно в голове после пары бокалов шампанского, не подумал. Вот говорил же себе — пьянство-зло! Но вывел его из душевного равновесия разговор с чекистом.
Запомните, никогда не говорите с фанатиком о предмете его страсти. Только если вы не мазохист. Татьяна, такое ощущение, даже протрезвела. И в лучших традициях застенков гестапо начала вытягивать из парня все, что ему известно об этой прическе. Нет, так-то Мельник прекрасно знал, как и что должно быть, ведь уже лет десять там — в другом времени — стригся именно так. Вообще, странное дело, заканчивал школу в конце восьмидесятых — из духа противоречия все пацаны отращивали длинные волосы. А вот после сорока Данила пришел исключительно к короткой стрижке. Хотя и не лысел, спасибо генам.