Королева Чащи наклонилась над зияющей раной и обняла обугленный ствол руками. Я влила ей в рот последние капли воды из пруда, коснулась ее, и тихо и очень просто сказала: «Vanalem».
И она начала меняться. Последние остатки платья слетели с нее, обугленные куски кожи отваливались крупными черными чешуйками, от земли вверх широкой серебристой юбкой нарастала новая кора, соединяясь и объединяя ее с поврежденным стволом старого дерева. Она в последний раз открыла глаза и с внезапным облегчением посмотрела на меня. Потом она ушла. Она стала расти, и ее ноги пустили корни поверх старых.
Я отошла, и когда ее корни углубились в землю, я повернулась и побежала к Саркану через покрытое грязью дно пруда. Кора на нем перестала нарастать. Вместе мы сорвали ее остатки с его кожи, полностью освободив ноги. Я подняла его с пня, и мы сели вместе, понурившись, на берегу ручья.
Я была слишком опустошена, чтобы о чем-то думать. Он сидел, хмуро разглядывая, почти что обиженно, свои руки. Внезапно он рванулся, бросился вперед и погрузил руки во влажную почву. Я некоторое время ничего не понимая наблюдала за ним. Потом я поняла, что он пытается восстановить русло потока. Я заставила себя подняться и помочь. Едва я приступила, я его почувствовала — то самое ощущение, которое он не хотел иметь. Полную уверенность в правильности своих поступков. Река хотела течь в эту сторону, хотела поить пруд.
Пришлось сместить всего несколько пригоршней глины, и вот уже через наши пальцы потекла вода, расчищая для себя место. Пруд вновь начал наполняться. Мы устало уселись обратно. Он пытался счистить с рук мокрую глину остатками испорченной рубашки, о траву, о штаны, но лишь размазывал ее еще больше. Глубоко под ногтями остались черные засохшие полукружия. Наконец он устало вздохнул и уронил руки на колени. Он слишком устал, чтобы пользоваться силой.
Я прижалась к нему, находя в его раздражении что-то успокаивающее. Спустя мгновение он неохотно обнял меня. Над рощей уже опустилась полная тишина, словно пожар и ярость, которые мы принесли с собой, были всего лишь краткой паузой в ее спокойном существовании. Сажа осела на глинистое дно пруда и начала в ней растворяться. Деревья сбросили поврежденные листья в воду, вырванные куски почвы стали зарастать мхом, из земли появились свежие ростки травы. Во главе пруда переплеталось со старым новое очаговое дерево, зарастив зазубренную рану на его стволе. На их ветвях, словно звездочки, распускались маленькие белые цветы.
Глава 32
С пустой головой и абсолютно вымотанная я уснула в лесу, даже не заметив, как Саркан взял меня на руки и вернулся в Башню. Я просыпалась лишь на мгновение, почувствовав в животе неприятное последствие заклинания перемещения, чтобы сонно высказать свое неудовольствие, после чего снова провалилась в сон.
Когда я проснулась, укутанная одеялом в своей узкой кровати в своей крохотной комнатке, я отбросила одеяло и поднялась, не задумываясь над одеждой. Карту, изображавшую долину, пересекал длинный разрез, где в нее попал острый осколок камня. Холст свисал с нее клочками, и вся магия из нее улетучилась. Протирая сонные глаза, я вышла в коридор, обходя усыпавшие пол обломки камня и пушечных ядер. Спустившись вниз, я обнаружила Саркана, собирающего вещи.
— Кому-то нужно очистить столицу от скверны прежде, чем ее разнесут дальше, — пояснил он. — Алёше еще долго валяться в постели, а двору к концу лета придется возвращаться на юг.
На нем был дорожный костюм и красные сапоги с серебряным тиснением. Я до сих пор была покрыта сажей и грязью, в тех же лохмотьях — настоящее приведение, только очень грязное.
Он едва обратил на меня внимание, укладывая пузырьки и флаконы в дорожную сумку. Еще один мешок, наполненный книгами, ждал на лабораторном столе между нами. Пол под ногами был накренен, в стенах тут и там зияли пробоины от пушечных залпов и застрявшие ядра. В отверстиях весело свистел летний ветерок, гоняя по полу обрывки бумаги и пыль, оставляя на камне слабые следы красной и синей краски.
— Я на скорую руку чуть подправил Башню, — продолжал он, укладывая заткнутый и тщательно запечатанный флакон с фиолетовым дымом внутри. — Пекло я забираю с собой. Ты можешь начать ремонт с…