— Он не… он не…
— Если не хочешь кого-то убивать, то не стоит последовательно молотить его по голове, — рявкнул Дракон. — Спустись в лабораторию и принеси мне с полки в конце желтый эликсир в прозрачном флаконе. Смотри, не перепутай, не красный и не фиолетовый. И попытайся не разбить его, поднимаясь по лестнице, если не хочешь попробовать убедить короля, что твоя невинность ценнее жизни его сына.
Он возложил руки на голову принца и тихо начал читать заклинание, при звуках которого по моей спине побежали мурашки. Я, подхватив юбки, помчалась вниз. Буквально за пару мгновений эликсир был мною доставлен, отдувающейся от спешки и стесненности моего костюма. Дракона я обнаружила за работой. Он, не останавливаясь, продолжал зачитывать заклинание. Волшебник нетерпеливо вытянул руку, подзывая меня к себе. Я вложила в нее флакон. Одной рукой он умудрился открыть пробку и капнул немного содержимого в рот принца.
Запах был жуткий, как у протухшей рыбы. Стоя рядом, я едва справилась с тошнотой. Волшебник, не глядя, протянул флакон с пробкой обратно мне, и пришлось задержать дыхание, чтобы его закрыть. Волшебник обеими руками закрыл принцу рот. Даже без сознания, раненного передернуло, и он попробовал выплюнуть снадобье. Эликсир начал светиться у него во рту так ярко, что я могла разглядеть просвечивающие сквозь плоть контуры челюсти и зубы.
Каким-то чудом мне удалось заткнуть флакон, не опорожнив желудок, и я бросилась на помощь. Я зажала принцу нос, и спустя мгновение он наконец проглотил лекарство. Яркое свечение двинулось вниз по горлу в живот. Я могла следить за его продвижением по телу. Свет перемещался под одеждой, постепенно тускнея, по мере того, как лекарство распространялось на руки и ноги, пока наконец не погас полностью.
Дракон отпустил голову принца и умолк. Он прислонился к стене с закрытыми глазами. Таким выжатым я ни разу прежде его не видела. Я нервно подпрыгивала рядом. Наконец я выпалила: — Он будет…
— Не благодаря тебе, — ответил волшебник, но и этого было довольно. Я позволила себе осесть на кучу бежевого шелка и, облокотившись о кровать, спрятала лицо в опутанных позолоченными кружевами руках.
— Полагаю, ты собираешься разреветься, — проворчал надо мной Дракон. — Чем ты вообще думала? И если ты не собиралась его соблазнять, чего ради обрядилась в это нелепое платье?
— Оно лучше того, которое он успел с меня содрать! — выкрикнула я, подняв голову. Я вовсе не плакала. Все слезы я уже истратила, и во мне остался только гнев. — Я вовсе не выбирала, каким оно окажется…
Я умолкла, уставившись на тяжелые складки шелка, зажатые в моих руках. Дракона в тот момент рядом не было. Он не колдовал, и не произносил заклинаний.
— Что ты со мной сделал? — прошептала я. — Он сказал… назвал меня ведьмой. Ты сделал меня ведьмой.
Дракон фыркнул в ответ:
— Если бы я мог создавать ведьм, то не выбрал бы для этого безмозглую крестьянку. Я ничего с тобой не делал, кроме того, что попытался вдолбить в твой непроницаемый череп несколько простеньких заклинаний. — Он с усилием, зашипев от усталости и пошатнувшись, поднялся с постели, но его шатало почти как меня в течение тех ужасных недель, когда он…
Когда он учил меня колдовать. Сбитая с толку и не готовая поверить, я стояла на коленях и смотрела на него снизу-вверх.
— Зачем же тогда ты меня учишь?
— Я был бы и рад оставить тебя протухать в твоей деревеньке размером с копейку, но мой выбор до боли невелик. — В ответ на мой непонимающий взгляд он поморщился: — Согласно королевскому указу всех, обладающих даром, необходимо обучать. В моем случае, было бы идиотизмом оставлять тебя сидеть на заднице будто перезревшей тыкве, пока из Чащи не явится что-то и пожрет тебя, превратив в нечто поистине жуткое.
Пока я со страхом переваривала эту мысль, он обратил свой хмурый взгляд на принца, который чуть слышно простонал и заворочался во сне. Он начал приходить в себя, поднимая свою ручищу, чтобы потереть лицо. Я в тревоге вскочила на ноги и отпрыгнула от кровати к Дракону.
— Так вот, — произнес Дракон, — заклинание «Kalikual» куда лучше, чем избиение любовника до беспамятства.
Он выжидающе поглядел на меня. Я переводила взгляд с него на медленно приходящего в чувства принца и обратно.
— Если бы я не была ведьмой, — спросила я, — то могла бы отправиться домой? Не мог бы ты избавить меня от этого?
Он промолчал. К этому моменту я уже разобралась в противоречивом, одновременно юном и старом, лице волшебника. За годы жизни на нем появились морщинки лишь в уголках глаз, единственная складка между бровей и резкие линии вокруг рта. Он двигался как молодой, и если с возрастом люди становятся слабее и добрее, то к нему это не относилось. Но на мгновение его глаза показались очень древними и странными.