Он с нами не заговорил. Не перемолвился и словом со стоявшей рядом со мной девицей из Ольшанки, несмотря на то, что ее отец Борис был лучшим коневодом во всей долине, а на ней было надето ярко-красное шерстяное платье, и ее темные волосы были заплетены с красными лентами в две прекрасные длинные косы. Когда настала моя очередь, он хмуро оглядел меня холодными темными глазами и, скривив губы, спросил:
— Твое имя, девочка?
— Агнешка, — ответила или попыталась ответить я, обнаружив, что мой рот пересох. Я сглотнула и повторила шепотом: — Агнешка, милорд. — Мое лицо горело. Я опустила глаза. Тут я заметила, что несмотря на все старания, по подолу платья расплылись три больших грязных пятна.
Дракон пошел дальше и задержался, рассматривая Касю, как еще не сделал ни разу. Он стоял, взявшись за ее подбородок с довольной улыбкой, скривив тонкие жесткие губы, а Кася смело, не моргая глядела в ответ. Она не пыталась как-то испортить свой голосок хрипом или шепелявостью, а мелодично и твердо произнесла: — Кася, милорд.
Он снова ей улыбнулся, не благодарно, а словно довольный кот. Дракон двинулся дальше, но лишь для порядка, едва взглянув на двух оставшихся претенденток. Когда он закончил и с той же довольной улыбкой повернулся, направляясь обратно к Касе, я услышала, как за нашими спинами Венса судорожно втянула воздух, почти всхлипнув. Но тут он снова нахмурился и посмотрел прямо на меня.
Я позабыла про все на свете и схватила Касю за руку. Я крепко стиснула ее ладонь, а она так же крепко стиснула мою в ответ, но быстро отпустила. И я, чувствуя, как горят щеки, от страха сцепила руки перед собой. В ответ Дракон только сильнее прищурил глаза. Затем он поднял руку, и над его пальцами появилась крохотная бело-голубая шаровая молния.
— Она ничего такого не хотела, — храбро-прехрабро сказала Кася, чего я не сумела сделать ради нее. Хоть и дрогнувший ее голос прозвучал громко, а я, уставившись на этот шарик, дрожала словно заяц: — Пожалуйста, милорд…
— Умолкни, девочка, — произнес Дракон, и протянул руку ко мне: — Бери.
— Мне… что? — испугалась я еще сильнее, словно он швырнул его мне в лицо.
— Не стой как идиотка, — ответил он. — Бери.
Моя рука дрожала так сильно, что когда я подняла ее, то все, что мне удалось, несмотря на страх, это смахнуть шарик с его пальцев. Его пальцы показались лихорадочно горячими. А шаровая молния оказалась холодной как мрамор, и ничуть мне не навредила. Облегченно вздохнув, я взяла ее пальцами и начала разглядывать. Дракон с раздраженным видом уставился на меня.
— Что ж, — весьма невежливо буркнул он, — стало быть, это ты. — Он отобрал у меня шарик и на мгновение сжал его в кулаке. Тот исчез так же быстро, как появился. Дракон повернулся и сказал, обращаясь к Данке:
— Пришлите дань, когда сможете.
Я так ничего толком и не поняла. Думаю, никто не понял, даже мои родители. Все случилось настолько быстро, а я так полностью была ошарашена тем, что привлекла к себе его внимание. Я даже не успела обернуться, чтобы попрощаться с родителями, как он ухватил меня за руку. Только Кася дернулась. Я обернулась к ней и заметила, как она тянется ко мне на защиту, но Дракон нетерпеливо дернул меня за собой, и я, неловко спотыкаясь, провалилась за ним в дыру в воздухе.
Когда мы очутились по другую сторону, я прижимала вторую руку ко рту, чтобы сдержать рвоту. Когда он отпустил мою руку, я рухнула на колени и, не глядя, опустошила желудок. Я услышала сдавленный вздох отвращения, поскольку заляпала носки его элегантных длинноносых сапог, и он сказал:
— Пакость какая. Хорош тужиться, девочка, и прибери эту мерзость. — Он ушел прочь под разносившийся эхом стук каблуков и пропал.
Сотрясаясь, я просидела на месте, пока не убедилась, что больше ничего не случится. Затем вытерла рот тыльной стороной ладони и огляделась. Я сидела на каменном полу, и не просто на каком-то, а из великолепного белого мрамора с тонкими ярко-зелеными прожилками. Комната, где я очутилась, оказалось небольшой, круглой формы с узкими стрельчатыми окнами, расположенными слишком высоко, чтобы в них выглянуть. А прямо над моей головой потолок резко сужался и сходился в точку. Я была на самом верху башни.
В этой комнате не оказалось вовсе никакой мебели, и ничего подходящего, чтобы вымыть пол. Наконец, я использовала для этого подол собственного платья. Все равно оно уже было испорчено. Посидев еще некоторое время, все больше трясясь от страха, хотя ровным счетом ничего не происходило, я решила потихоньку выбираться. Вообще-то я бы предпочла какой-нибудь другой путь, чем тот, которым воспользовался Дракон. Но вариантов не было.