Из мертвых грядок словно ярко — зеленые змеи взметнулись лианы и опутали волков, толстыми витками закрутились вокруг лап, повалив чудовищ на землю в паре дюймов от нас. Все начало бурно расти будто год промчался за минуту: фасоль, хмель и тыквы. Все росло очень быстро и становилось невероятно огромным. Даже несмотря на то, что волки рвали зубами, грызли и продирались сквозь растения, тем не менее, растительность преградила им дорогу и продолжала расти, становясь больше, и даже отращивая шипы размером с лезвие ножа. Один из волков был буквально раздавлен объятьями стебля, выросшего до толщины дерева, а свалившиеся одна на другую тыквы были так тяжелы, что, треснув, сбили с ног другого волка.
Пока я глазела, открыв рот, Кася потащила меня за собой, и я, спотыкаясь, побежала следом. Входная дверь дома не открылась, хотя Кася подергала. Мы ринулись к маленькой конюшне рядом с домом и заперлись внутри. На самом деле это был скорее навес для свиней. Внутри не оказалось вил, все забрали к стойлам. Единственной вещью, напоминавшей оружие, был небольшой топорик для рубки дров. Я схватила его от отчаяния, пока Кася закрывала дверь. Оставшиеся волки пробились сквозь разросшийся садик и вновь напали на наш след. Они начали скрести когтями дверь, грызть ее, но потом зловеще затихли. Мы слышали, как они ходят, и потом один из них завыл за небольшим окошком наверху с другой стороны конюшни. Когда мы встревоженно обернулись, сквозь него один за другим запрыгнули трое волков. Остальные взвыли за дверью.
В голове было пусто. Я пыталась вспомнить что — то подходящее из того, чему меня научил волшебник. Все, что могло помочь. Может мне как саду помог эликсир, а может страх сделал свое дело, но я более не чувствовала слабости, и могла снова произнести заклинание… если бы только могла придумать что — то полезное. «Мог ли, к примеру, „vanastalem“ вызвать доспехи?», — отчаянно думала я, и внезапно произнесла наобум, схватив в руки старую оловянную тарелку, использованную под поилку: — Rautalem? — смешав его с заклинанием заточки кухонных ножей. Я не знала, что делаю, только надеялась. Возможно магия пыталась спасти себя и меня, потому что блюдо превратилось в большой круглый щит из тяжелой стали. Мы с Касей спрятались за ним, забившись в угол помещения, пока волки скакали вокруг нас.
Кася выхватила у меня топорик и била по их совавшимся к нам лапам и мордам. Мы обе отчаянно, как за собственную жизнь, цеплялись за ручки щита. Тут к моему ужасу один из волков — волков! — подошел прямо к двери в конюшню и поднял засов носом.
Оставшиеся волки стаи оказались внутри. Нам было некуда бежать, и в моей сумке больше не осталось никаких трюков. Мы с Касей цеплялись за щит, и тут внезапно вся стена за нашими спинами обрушилась. Мы повалились на снег прямо к ногам Дракона. Вся стая с воем тут же накинулась на него, но он вскинул руку и на одном дыхании затянул невероятную непрерывную песню. Все волки разом переломились прямо в воздухе с мерзким звуком треснувшей ветки. Они упали мертвыми на снег.
Пока они падали друг на друга вокруг нас, мы с Касей сидели неподвижно, обнявшись. Мы уставились на волшебника. Он посмотрел на нас сверху-вниз, напряженный и разгневанный, и как рявкнет:
— Что еще за идиотскую выходку ты устроила, нереально полоумная гусыня…
— Берегись! — крикнула Кася, но было поздно. Один последний хромой, вымазанный оранжевым соком тыквы, волк перепрыгнул через садовую ограду. И, хотя волшебник тут же произнес заклинание, повернувшись ему навстречу, волк успел перед смертью укусить его за руку. Три капли ярко-красной крови упали на снег к его ногам.
Дракон рухнул на колени, придерживая руку в локте. Его черный кафтан из шерсти был разорван. Его рука вокруг раны уже начала зеленеть от скверны. Там, где его пальцы сжимали руку, цвет еще сохранялся, и из-под них виднелось свечение, но вены на его кисти угрожающе набухли. Я начала нашаривать в сумке целебный эликсир.
— Полей сверху, — сквозь сжатые зубы сказал волшебник, когда я протянула ему флакон для глотка. Я полила из пузырька сверху, и мы затаили дыхание, но темные пятна не пропали, лишь замедлилось их распространение.
— В башню, — сказал он. На лбу волшебника проступил пот. Его челюсти были сцеплены так крепко, что он едва мог говорить. — Слушай: Zokinen valisu, akenezh hinisu, kozhonen valise.
Я уставилась на него. Он доверяет мне заклинание, которое доставит нас назад? Но он больше ничего не добавил. Все его силы, вне всякого сомнения, были брошены на сдерживание скверны, и я слишком поздно вспомнила, как он говорил мне, что если Чаща завладеет мной — необученной и бесполезной ведьмой, то в итоге я превращусь в нечто совсем ужасное. А что случится, если она овладеет самым сильным волшебником королевства?
Я повернулась к Касе и вручила ей флакон с пеклом:
— Передай Данке, пусть отправит кого-нибудь в Башню, — нервно и быстро сказала я ей. — Если мы не появимся и не скажем, что все в порядке, если будут сомнения… пусть сожгут все до основания.
Касины глаза были полны тревоги за меня, но она согласилась. Я повернулась к Дракону и присела рядом с ним на снег.
— Хорошо, — сказал он тихо, метнув взгляд на Касю. И я поняла, что мои худшие опасения не пустые домыслы. Я взяла его за руку, закрыла глаза и представила свою комнату в Башне. Потом я произнесла заклинание.
Глава 6
Я помогла Дракону доковылять небольшое расстояние с верхней площадки до моей комнатки. Из моего окна все еще свисала самодельная веревка. Дотащить его вниз в его комнату мне было не по силам. Едва я его отпустила, он камнем рухнул в мою постель. Волшебник по-прежнему сжимал свое запястье, каким-то образом сдерживая скверну, но свечение вокруг его пальцев стало слабее. Я подложила под его голову подушку и мгновение нерешительно стояла рядом, ожидая, что он что-то скажет, даст мне подсказку, что делать, но он молчал. Его взгляд смотрел в пустоту, уставившись в потолок. Небольшая царапина распухла словно сильнейший из паучьих укусов. Он часто дышал, а его кисть, там, где была пережата рука, приобрела нездоровый зеленоватый оттенок. Такой же был у Иржи. Кончики ногтей раненной руки начали чернеть.
Я бросилась в библиотеку вниз по лестнице, поскользнулась и расквасила подбородок, но даже не почувствовала. Книги как обычно выстроились ровными элегантными рядами, тихие и глухие к моим тревогам. С некоторыми из них мы теперь были хорошими знакомыми. Хотя я бы скорее назвала их старыми врагами. Даже на ощупь страницы, исписанные массой заклинаний и чар, которые у меня не получалось верно произнести, когда я прикасалась к пергаменту, казались мне неприятными. Тем не менее, я взобралась на лестницу и достала их с полки, открыла одну за другой и пролистала. Все безуспешно: эссенция из мирта может помочь в разных ситуациях, но для меня она сейчас была абсолютно бесполезна, и тратить время на просмотр шести вариаций заклинания, создающего правильную печать на флакон, было возмутительно.
Но безрезультативность этой попытки заставила меня остановиться и чуть лучше подумать. Я поняла, что не смогу найти ответ, как исцелить что-то настолько жуткое в обычных книгах, по которым он пытался меня учить. Как он сам неоднократно упоминал при мне, в них были всего лишь простенькие заклятия. То, что настоящий мастер волшебства делает слету. Я неуверенно посмотрела на нижние полки, где он хранил книги для себя, и от которых строго предупреждал держаться подальше. Переплеты некоторых из них были из новенькой, тесненной золотом кожи. Другие были древними и готовыми развалиться в руках. Одни большие, длиной в руку; другие маленькие, размером с ладошку. Я пробежала по ним руками и по наитию выхватила одну маленькую, пестревшую вложенными листочками. У нее была потертая обложка и шрифт без изысков.
Это был дневник, записанный неуверенным неловким почерком, который поначалу почти невозможно было разобрать с большим числом сокращений. Вложенные листы пестрели пометками почерком Дракона. Почти к каждой странице прилагались один или два дополнительных листочка, на которых он записал варианты произнесения заклинания, с подробными объяснениями, что он делал. По крайней мере эта книга мне показалась многообещающей, словно с этих страниц со мной говорил его голос.