«Тук-тук-тук», — отбили его пальцы.
— Не сможет, пока не найдет путь в гробницу, — наконец ответил Дракон. Спустя мгновение он неохотно добавил: — В чем он вполне может преуспеть. У него есть способность к магии поиска. И все же ему еще нужно найти в нее вход. Думаю, это займет у него пару недель, чего будет достаточно, чтобы я успел отправить сообщение королю, и, надеюсь, предотвратить эту глупость.
Он взмахнул рукой, прогоняя меня, и я была рада сбежать, утащив наверх за собой Касю, осторожно проверяя наш путь. На втором этаже прежде, чем тащить через весь коридор Касю, я выглянула, чтобы убедиться, что по близости нет ни Сокола, ни принца. А когда мы добрались до моей комнаты, я попросила ее подождать снаружи, и заглянула внутрь: пусто. Я завела ее внутрь, потом закрыла и забаррикадировала дверь, и еще прислонила спинку стула к дверной ручке. Я бы с удовольствием заперла ее с помощью волшебства, но Дракон строго предупредил меня не пользоваться заклинаниями, и как бы сильно мне не хотелось избежать повторного визита принца Марека, еще меньше я хотела напоминать ему о том, что на самом деле случилось в его прошлый визит. Я не была уверена, сумеет ли Сокол обнаружить мое крохотное заклятьице замка здесь в комнате наверху, однако я чувствовала его работу из кухни, так что не хотела испытывать судьбу.
Я повернулась к Касе. Она тяжело села на кровать с прямой спиной — теперь она так держалась постоянно — сложив руки на коленях, и наклонив голову вперед.
— Что он тебе сказал? — спросила я у нее, чувствуя, как в моем животе бурлит ярость, но Кася в ответ покачала головой.
— Просил помочь, — ответила она. — Сказал, что поговорит со мной снова завтра, — она подняла голову и посмотрела на меня: — Нешка, ты ведь спасла меня… ты можешь спасти королеву Анну?
На мгновение я снова очутилась в Чаще, под плотным переплетением ветвей, на меня обрушилась тяжесть ее ненависти и с каждым вздохом в меня вползали тени. Страх сдавил мое горло. Но я вспомнила о заклинании «fulmia», тихо рокотавшем как гром в моем животе, Касино лицо и другое дерево, выросшее высоко-высоко и в его коре лицо, его расплывшиеся и стёршиеся за двадцать лет черты под наросшей корой словно у статуи под струями воды.
Дракон находился в библиотеке в раздраженном состоянии духа и что-то писал, и мой приход с вопросами не прибавил ему настроения:
— Тебе и так не занимать безрассудства, не следует одалживать его у других, — сказал он. — Ты что до сих пор не видишь очевидной ловушки? Именно этого и ждет Чаща.
— Ты думаешь, что Чаша заполучила… принца Марека? — удивилась я, считая, что этим можно было бы все объяснить. Если именно благодаря этому он собирался…
— Нет, этого еще не случилось, — ответил Дракон. — Но он готов преподнести ей себя вместе с волшебником на блюде: чудесный обмен за одну деревенскую девушку, и будет еще лучше, если в западне очутишься и ты! Чаща посадит в вас с Солей очаговые деревья, и за неделю проглотит всю долину целиком. Вот почему она ее отпустила.
Но я помнила отчаянное сопротивление.
— Она ее не отпускала! — сказала я. — Она не позволяла мне даже приблизиться к ней…
— До определенного момента, — ответил он. — Чаща старалась сделать все возможное, чтобы спасти очаговое дерево, так же как генерал спасает крепость. Но если дерево было уже не спасти… а все действительно зашло так далеко, не взирая на то, выживет или умрет девушка… тогда, разумеется, она постаралась повернуть свой проигрыш к лучшему.
Мы обсудили все взад и поперек. Я не считала, что он неправ. Все казалось именно настолько коварным, как обычно действовала Чаща, превращая любовь в оружие. Но, на мой взгляд, это не означало, что не стоит попытаться. Освобождение королевы могло положить конец войне с Росией, могло укрепить оба государства, а если попутно мы уничтожим еще одно очаговое дерево, то, возможно, нам удастся надолго подорвать силы Чащи.
— Да, а если с неба спустятся десяток ангелов с огненными мечами, — сказал он, — и порубят всю Чащу в капусту, ситуация тоже исправится в лучшую сторону.
Я раздраженно фыркнула в ответ, притащила огромный журнал наблюдений, положила его на стол между нами и открыла его на последних страницах, испещренных его тщательным аккуратным почерком. Положив поверх руку, я сказала:
— Она уже побеждает, несмотря на все, что ты делаешь, не так ли? Мы не можем хранить этот секрет запертым здесь в Башне, пока не будем идеально готовы. Если Чаща собирается ударить, мы должны ударить первыми и скорее.
— Есть огромная разница между поиском совершенства и непоправимой поспешностью, — ответил волшебник. — То, что ты хочешь на самом деле, наслушавшись слащавых баллад о несчастной потерянной королеве и убитом горем короле, считая, что живешь в одной из них, это оказаться одной из героинь. Что, как ты думаешь, от нее осталось за двадцать лет пожирания ее деревом?
— Больше, чем останется через двадцать один год! — парировала я.
— А если еще достаточно, чтобы понимать, что происходит, когда Чаща подселит к ней в дерево ее собственного ребенка? — парировал он в ответ, и ужас от подобной мысли заставил меня замолчать.
— А это уже моя забота, а не ваша, — раздался голос принца Марека. Мы нервно обернулись за столом. Он молча стоял в дверях в ночной рубашке и босиком. Принц посмотрел на меня, и я заметила, как трещит по швам заклятье фальшивой памяти. Он вспомнил меня, и внезапно я тоже вспомнила, как переменилось его лицо, когда я прямо перед ним использовала колдовскую силу, его голос: «Ты ведьма». С самого начала он искал кого-то, кто может ему помочь.
— Это ты сделала, не так ли? — спросил он у меня с горящими глазами. — Мне бы следовало сразу догадаться, что этот высохший старый змей ни за что бы не подставил свою шею даже за такие чудесные прелести. Это ты спасла девушку.
— Мы… — заикнулась было я, отчаянно взглянув на Дракона, но Марек лишь фыркнул в ответ.
Он вошел внутрь и прошел прямо ко мне. Я заметила еле заметный шрам у него на голове на линии волос, куда я безумно лупила его тяжелым подносом. В моем животе словно поселился волшебный тигр, готовый разразиться рыком, но моя грудь по-прежнему была стянута объятьем страха. Когда он подошел вплотную, у меня участилось дыхание: если он подойдет еще ближе, если он дотронется до меня, я закричу… какое-нибудь проклятье — в моей голове светлячками вертелось с десяток наимерзейших заклинаний Яги, так и ждущих чтобы сорваться с языка.
Но принц остановился на расстоянии вытянутой руки и только слегка наклонился ко мне со словами:
— Эта девушка, знаешь ли, обречена, — глядя мне в лицо, заявил он: — Король критически смотрит на все заявления волшебников о том, что они умеют исцелять скверну. Слишком многие из них сами вскоре пали перед ней. Закон гласит, что ее следует предать смерти, и Сокол определенно не станет свидетельствовать в ее пользу.
Я выдала себя и знала это, но не могла больше увиливать.
— Помоги мне спасти королеву, — добавил он тихо и тепло, — и я в обмен спасу девушку. Когда король получит назад мою мать, ему не останется ничего иного, как пощадить обеих.
Я прекрасно понимала, что это никакая не сделка, а угроза. Он прямо говорит, что приговорит Касю к смерти, если я не соглашусь. Я и ненавидела его еще больше, и вместе с тем, прожив три ужасных месяца с этой скребущей раной отчаяния в душе, не могла полностью его ненавидеть. А он жил с такой раной с самого детства, без матери, которую у него отобрали, сказав, что она пропала и хуже, чем мертва, и навсегда останется вне пределов его досягаемости. Я не жалела его, но могла понять.
— А когда мир перевернется вверх ногами, солнце точно взойдет на западе, — рявкнул Дракон. — Единственное, чего ты добьешься, это дашь убить себя, и ее в придачу.
Принц повернулся к нему лицом и грохнул кулаком об стол, заставив подскочить книги и свечи.
— А ты будешь спасать бесполезных крестьянок, бросив королеву Польни гнить? — прорычал принц, его маска спокойствия дала трещину. Он замолчал и втянул в себя воздух, натянуто улыбнувшись кривыми губами. — Ты слишком далеко зашел, Дракон. После этого даже мой брат перестанет прислушиваться к твоим тихим советам. Годами ты кормил нас историями о Чаще…