Из глаз Иржи выглянула Чаща и в беззвучной злобе оскалилась на нас.
— Работает? — поинтересовался у Сокола принц за моей спиной. Я не слышала ответ. Иржи тоже заблудился в Чаще, но в отличие от Каси он сдался. Он одиноко сидел с отвисшей челюстью, скорчившись у ствола дерева, вытянув перед собой окровавленные ноги и бессмысленно уставившись на сложенные на коленях руки. Когда я позвала его по имени, он не пошевелился. «Иржи!» — позвала я его. Он отрешенно поднял голову, взглянул на меня и снова уронил ее.
— Я вижу… создался канал, — произнес Сокол. Когда я обернулась к нему, он вновь был в своей повязке с оком. С его лба взирал тот самый странный расширенный птичий зрачок. — Вот как скверна проходит из Чащи. Саркан, если я прямо сейчас воспользуюсь им и произнесу очищающее заклинание, то…
— Нет! — быстро ответила я. — Иржи умрет. — Сокол бросил на меня уничижительный взгляд. Ему не было дела, выживет или умрет Иржи. Но Кася выбежала из амбара и умчалась по тропинке. Через некоторое время она вернулась в сопровождении настороженной Кристины, которая принесла на руках младенца. Увидев волшебство, она попыталась сбежать, но Кася что-то настойчиво ей шепнула. Кристина крепче сжала в руках младенца и медленно подошла ближе на шаг, потом еще на один, пока не оказалась совсем рядом с Иржи. Она тоже переменилась в лице.
— Иржи! — крикнула она. — Иржи! — и протянула к нему руку. Касе удалось оттянуть ее назад до того, как она прикоснулась к его лицу, но там, в глубине Чащи я заметила, как он снова поднял голову, и потом медленно поднялся на ноги.
Свет Призывания больше не щадил Иржи. Теперь это чувствовалось словно на расстоянии, будто меня это не касалось, но для всех для нас он был весь словно на ладони: переполняющий его гнев, крохотные могилки детей, расстроенное лицо Кристины, посасывание голода в желудке, кислый привкус от вида корзин с подачками, которые он предпочитал не замечать в углу комнаты, прекрасно зная, что она ходила побираться. Сильная волна отчаяния при виде оскверненных коров, ускользнувшая нить надежды вырваться из нищеты. Он почти хотел, чтобы чудовища его убили.
Лицо Кристины сверкало собственным отчаянием, беспомощными темными мыслями. Ее мать, которая предупреждала не выходить замуж за бедняка, ее сестра, живущая в Радомско замужем за ткачом и родившая четверых детей. Дети ее сестры выжили все, они не знали ни холода, ни голода.
Рот Иржи широко вытянулся от стыда, губы задрожали, он сжал зубы. Но Кристина, лишь раз всхлипнув, вновь протянула к нему руку, ребенок проснулся и заплакал. Это был ужасный звук, и вместе с тем совершенно чудесный, такой обычный и не замысловатый, состоящий лишь из чистой необходимости. Иржи сделал первый шаг.
И вдруг все пошло куда проще. Дракон был прав: несмотря на его жуткий вид, скверна была слабее, чем в Касином случае. Иржи не так сильно углубился в Чащу, как она. Как только он пошел, он быстро стал выходить навстречу к нам, и, хотя ветви пытались преградить ему дорогу, это были лишь тоненькие прутики. Он вытянул перед собой руки, отводя ветки в сторону, и побежал к нам.
— Прими заклинание, — сказал мне Дракон, когда мы почти довели дело до конца. Я сжала зубы и перехватила заклинание, пока он высвобождал свою силу. — Приступай, как только он приблизится, — сказал он Соколу, и когда Иржи почти полностью показался из собственного лица, они одновременно произнесли: «Ulozishtus sovjenta!»
Проходя сквозь очищающее пламя Иржи закричал, но все же проскочил. Из уголков его глаз и ноздрей просочилось несколько пахнущих смолой капель и, задымившись, упали на землю. Его тело повалилось, извиваясь в цепях.
Кася быстро закидала упавшие капли землей. Дракон подошел, поднял лицо Иржи за подбородок, и держал, пока я не закончила читать заклинание.
— Давай, — сказал он Соколу.
Сокол взял лицо Иржи в свои руки и принялся читать похожее на стрелу заклинание. Оно выстрелило из него с последней наиярчайшей вспышкой Призывания. На стене между цепями над головой Иржи отворилось окно, и мы на мгновение увидели в нем высокое старое очаговое дерево вдвое шире в обхвате чем то, в котором оказалась Кася. Его ветви дико метались, охваченные потрескивающим пламенем.
Глава 14
Покидая тихий Дверник на рассвете следующим утром, солдаты беспечно шутили друг с другом и смеялись. Все вооружились и выглядели очень эффектно в сверкающих кольчугах, в длинных зеленых плащах, и с перьями на шлемах. Красочные щиты висели у седел. Они и сами это прекрасно знали, и гордо вели своих коней по темной улице. Даже кони старались держать головы грациозно, выгибая дугой шеи. В маленькой деревушке было не легко найти три десятка шарфов, поэтому большинство гвардейцев достались зимние из колючей шерсти, которые они, следуя распоряжению Дракона, небрежно намотали на шеи и вокруг лиц. Так что им довольно часто приходилось нарушать гордые позы и залезать под них, чтобы почесаться.
Я привыкла ездить верхом на медленных отцовских тяжеловозах, которые лишь удивленно остановились бы, если бы я встала на руки на их широкой спине, и категорически отказывались перемещаться не только легким галопом, но и рысцой. Однако принц Марек предоставил нам заводных лошадей, которых привели с собой его рыцари, и те оказались совершенно иными животными. Когда я случайно как-то неправильно потянула повод, лошадь встала на дыбы, взмахивая копытами, и начала перемещаться вперед нервными скачками, пока я старалась удержаться на ней, вцепившись в гриву. Через какое-то время она, по все так же непонятным мне причинам, успокоилась и бежала вполне довольная собой. По крайней мере, пока мы не миновали Заточек.
Не было какого-то одного места, где бы заканчивалась дорога. Полагаю, когда-то она проходила дальше — на Поросню, и наверное куда-то еще дальше к другим безымянным давным-давно поглощенным Чащей поселениям. Но не успел еще стихнуть за спиной скрип мельничного колеса на мосту, как дорога начала постепенно уступать зарослям сорняков и через милю почти затерялась, так что мы едва могли сказать, что у нас под ногами. Солдаты пока оставались веселы, но животные, наверное, оказались умнее нас. Без каких-либо понуканий они замедлили шаг. Лошади нервно фыркали, дергали головами, стригли ушами, и вздрагивали, словно им докучали кусачие мухи. Но никаких мух не было. Нас ждала стена темного леса.
— Остановимся тут, — сказал Дракон, и лошади, словно поняв его слова и обрадовавшись выпавшей оказии, почти мгновенно встали. — Если хотите, выпейте воды и поешьте. Когда окажетесь под кронами деревьев, вы не возьмете в рот ничего более. — С этими словами он спешился.
Я тоже очень осторожно спустилась на землю.
— Я ее приму, — пообещал мне один из солдат, светловолосый парень с дружески открытым круглым лицом, которое чуть портил дважды сломанный нос. Он весело и умело пофыркал, обращаясь к кобыле. Солдаты сводили своих лошадей к реке на водопой, а потом пустили по кругу несколько караваев хлеба и фляг с наливкой.
Дракон подозвал меня к себе:
— Наложи на себя защитное заклинание и самое сильное, — посоветовал он: — А потом, если сумеешь, попробуй то же самое сделать с солдатами. И еще я наложу на тебя свое.
— Это спасет нас от теней? — с сомнением спросила я. — В Чаще?
— Нет. Но поможет их задержать, — ответил он. — На окраине Заточек есть один амбар. Я храню в нем свои эликсиры для очищения, если требуется навестить Чащу. Как только мы выберемся, нужно будет отправиться сразу же туда и принять их. Десятикратную дозу, вне зависимости от того, насколько будешь уверена в том, что все чисто.
Я посмотрела на весело беседовавших, шутивших за закуской солдат:
— Там хватит на всех?
Он словно косарь на страде обвел их холодным уверенным взглядом:
— На тех немногих, кто выживет, — ответил он.
Я поежилась:
— Ты все еще считаешь это глупой затеей, несмотря на Иржи. — Из глубины Чащи с того места, где сгорело очаговое дерево, до сих пор поднималась тонкая струйка дыма. Мы заметили ее еще вчера.
— Это ужасная затея, — ответил Дракон. — Но отпускать вас туда с Мареком во главе и с Солей одних было бы еще хуже. Я хотя бы представляю, чего ожидать. Ступай, у нас не так много времени.