— Призывание, — я повернулась лицом к Саркану. — Саркан, мы должны им показать. Соле, Мареку, всем их сторонникам. Если они увидят, что ею овладела Чаща…
— Ты считаешь, они этому поверят? — Он выглянул в окно, и спустя мгновение добавил: — Ладно. В любом случае, стены мы потеряли. Пустим выживших в Башню, и будем надеяться, что двери продержатся достаточно долго, чтобы успеть произнести заклинание.
Глава 28
Мы добежали до зала и распахнули двери. Внутрь ворвались люди барона, те немногие, что остались в живых. Их осталось ужасно мало — около сотни. Они сгрудились в зале и на лестнице в подвал. Люди были чумазыми и вымотанными, их лица были перекошены от вида стольких ужасов. Они были очень рады оказаться внутри, но с тревогой переводили взгляд с Саркана на меня. Даже сам барон смотрел на нас косо:
— Это не они, — произнес он, подойдя к Саркану. Его сторонники, окружив нас, расступились в стороны. — Мертвецы.
— Нет, и, если ты предпочитаешь потерять остальных людей, скажи, и я учту твои трепетные чувства на будущее. — Саркан был вымотан, и себя я чувствовала выжатой не меньше. Было интересно, когда настанет утро, но мне не хотелось спрашивать. — Пусть отдохнут, сколько смогут, и берите в кладовках все, что найдете.
Вскоре сквозь толпу солдат наверх пробралась Кася. Барон распорядился отправить раненных и самых уставших в подвал. С ним остались только лучшие бойцы.
— Они разбили бочки с вином и пивом, — вполголоса поведала мне подруга. — Не думаю, что для детей это безопасно. Нешка, что происходит?
Саркан взобрался на помост. Он положил том Призывания на подлокотники своего трона и выругался шепотом.
— Очень вовремя. Ступай вниз и преврати все в сидр, — попросил он меня. Я помчалась вниз с Касей. Солдаты пили, набрав вино в руки и шлемы, или просто подставляя рот под струю из пробитых в бочках дыр, опрокидывали бутылки. Некоторые уже пошатывались. Должно быть кричать от вина лучше, чем вопить от ужаса при виде ходячих мертвецов и бойни.
Кася растолкала выпивох с моего пути, а они, увидев меня, даже не сопротивлялись. Я подошла к самой большой бочке и положила на нее руки:
«Lirintalem», — произнесла я и устало потянулась к силе. Когда она хлынула из меня и сотрясла все бутылки и бочки, я пошатнулась. Солдаты продолжали толкаться, чтобы добраться до выпивки. Пройдет еще некоторое время прежде, чем они поймут, что пьянее, чем сейчас они уже не станут.
Кася осторожно коснулась моего плеча. Я обернулась и крепко ее обняла, радуясь ее силе:
— Мне нужно вернуться. Береги детей.
— Может мне следует пойти с тобой сражаться? — тихо уточнила она.
— Береги детей, — повторила я. — Если что… — я поймала ее руку и увлекла к дальней стене подвала. Там сидели проснувшиеся Сташек с Маришей, с тревогой следя за солдатами. Мариша терла глазки. Я прижала руки к стене и нащупала края хода. Поместив Касину руку на трещину, я показала ей, где он спрятан, а потом вытянула для нее тонкую волшебную нить в качестве ручки.
— Открой дверцу, спрячь их внутри, а потом закрой за собой, — сказала я, потом вытянула руку и произнесла: «Hatol», и из воздуха появился Алёшин меч, который я протянула ей: — И это возьми.
Она кивнула, и повесила меч через плечо. Поцеловав ее на прощание, я побежала наверх.
Все люди барона собрались внутри. Стены сослужили нам еще одну службу: пушки Марека не могли выстрелить по дверям. Несколько человек взобрались к узким бойницам, располагавшимся по обеим сторонам от входа, и пускали стрелы в солдат принца. Двери начали сотрясать глухие удары и даже яркая вспышка колдовского огня. Шум и крики снаружи нарастали.
— Собираются поджечь двери, — выкрикнул один из стрелявших, как раз когда я появилась в зале.
— Пусть пробуют, — ответил Саркан, не поднимая головы. Я присоединилась к нему на помосте. Он превратил трон из кресла в простую скамью на двоих с плоским столиком на общем подлокотнике посредине. На нем, ожидая, покоился тяжеленный том Призывания — знакомый и по-прежнему странный. Я разрешила себе медленно опуститься на скамью и растопырила пальцы над обложкой: золоченые витые буквы гудели словно далекие пчелы. Я так устала, что даже пальцы онемели.
Открыв обложку, мы принялись читать. Голос Саркана звучал ровно и ясно, четко выдерживая ритм, и мало-помалу туман из моей головы выветрился. Я тихо вторила и подпевала вслед за волшебником. Солдаты притихли. Они расселись по углам и вдоль стен, прислушиваясь как в тавернах глухой ночью слушают хорошего певца, поющего грустную песню. Их лица казались слегка задумчивыми, словно они пытались следить за сюжетом, запомнить его, даже увлекаемые произносимым заклинанием.
Оно и меня влекло следом за ними, и я была рада в нем затеряться. Ужасы дня не исчезли, но Призывание превратило их в частичку сюжета, и не в самую важную его часть. Сила нарастала, текла светло и чисто. Я чувствовала будто заклинание вырастает второй башней. Когда мы будем готовы, мы распахнем двери и прольем нестерпимый свет на двор у порога. Небо за окном стало светлеть. Вставало солнце.
Двери затрещали. Что-то проникло под них, над ними, сквозь едва заметную щель между створками. Находившиеся рядом люди всполошились. Сквозь каждую щель проникли тонкие извивающиеся тени, быстрые и узкие как змеи. Это были расползающиеся ростки лиан и корней, попутно крошащие доски и камень. Они расползлись по полотну дверей как мороз по стеклу, цепляясь и хватаясь за все на пути, распространяя такой знакомый приторный запах.
Это была Чаща, открыто нанесшая удар, словно понимая, что мы делаем. Что мы вот-вот раскроем ее сущность. Солдаты Желтых болот в страхе принялись рубить ростки мечами и кинжалами. Они слишком хорошо знали, что такое Чаща, и моментально ее узнали. Но сквозь щели и трещины, вслед проложившим дорогу первым росткам, проникало все больше и больше других. Снаружи вновь ударил таран Марека, и двери сотряслись сверху донизу. Лианы обвили железные полосы петель и засова, и потянули. Словно разлившаяся кровь по железу начала расползаться оранжево-красная ржавчина, проделывая столетний путь за пару мгновений. Ростки впивались в нее, обвивались вокруг болтов и яростно раскачивали их из стороны в сторону. Железо громко заскрипело.
Мы с Сарканом не могли останавливаться. Мы быстро читали заплетающимися от скорости языками, как можно быстрее переворачивая страницы. Но Призывание требовало собственного темпа. Историю нельзя торопить. Под заданной нами скоростью выстроенное нами здание из уже влитой волшебной силы начало шататься, словно рассказчица, теряющая сюжетную нить. Призывание нас поглотило.
Нижний угол правой двери с громким треском отломился. В пролом хлынуло еще больше ростков, толще прежних, длиннее. Некоторые из них принялись обвивать руки солдат, вырывать мечи, отпихивать в сторону. Другие нащупали тяжелый засов, и, обвившись вокруг, медленно, дюйм за дюймом, начали открывать, пока он полностью не выскользнул из первой проушины. Таран снова ударил в двери, и они распахнулись настежь, попутно сбив с ног людей.
В проеме был виден Марек все еще верхом на лошади. Он встал в стременах и протрубил в рог. Его лицо светилось от кровожадной ярости и такого нетерпения, что он даже не задумался, почему так внезапно открылись двери. Едва заметные в свете раннего утра лианы укоренились у лестницы, образовав плотное темное гнездо одревесневших корней, спрятавшихся в углах и щелях разломанных ступеней. Даже не взглянув в их сторону Марек бросил своего коня через них, стремясь проскочить за сломанные двери, и следом все его выжившие рыцари. Их мечи вздымались и падали, проливая кровавый дождь. Солдатам барона пришлось броситься на них с копьями. С визгом падали раненные лошади, брыкаясь в смертельных судорогах, и рядом умирали люди.
Мои слезы текли по лицу и капали на страницы книги, но я не могла не читать. Вдруг меня что-то ударило. Удар был такой силы, что у меня перехватило дыхание. Заклинание слетело с языка. Сперва в моих ушах воцарилась полная тишина, потом вокруг нас с Сарканом послышался глухой рев, поглощая все остальные звуки, но не касаясь нас. Это было словно оказаться в сужающемся сердце урагана посреди открытого поля и видеть окружившую со всех сторон серую стену дождя, которая пока не достает тебя, но в любой момент…