― Если бы я был тобой, то следил бы за твоей близостью, друг; и я живу просто прекрасно.
Я опускаюсь обратно на свои ступни, борясь с покалывающим чувством, что начинает закручиваться глубоко в моем животе.
― Ладно, как насчет этого... ― он берет доску у меня. ― Если я спущусь по этой рампе, не упав на задницу, ты придешь на мой следующий бой через три недели...
― Я не люблю бои...
― ... мне не нравится кататься на скейте.
Сужаю глаза, глядя на него.
Он делает то же в ответ.
― Что выберешь, Рози?
― Хорошо, ― я соглашаюсь. ― Потому что не могу дождаться, чтобы увидеть, как ты упадешь на свой зад.
Прогиб глубокий, нет никакого шанса что он не упадет, как новичок.
Медленно изгибает губы в ухмылке. Это так самоуверенно, что на секунду я вижу, какой он, поэтому быстро смотрю вниз на рампу. Да нет, у него нет ни одного долбаного шанса ― он опрокидывает доску на край рампы, умело на нее опираясь.
― Что?
Мэддокс облизывает губы, подмигивает и говорит:
― Мои парни заберут тебя в семь, принцесса, ― затем наклоняется вперед, и я смотрю, как он плавно не только опускается по рампе, но и поднимается к хафпайпу, переворачивается назад, а затем снова опускается вниз.
Я смотрю вниз, на яму рампы.
― Ты жульничал! ― кричу я, хотя не могу сдержать дурацкой улыбки, образующей ямочки на моих щеках. Они горят от гордости.
Он хихикает, показывая мне средний палец.
― Можешь убеждать себя сколько хочешь, принцесса.
Глава 8
В КАМПУС Я ВОЗВРАЩАЮСЬ КУДА СЧАСТЛИВЕЕ, чем чувствовала себя, когда уезжала. После того, как Мэддокс исповедался моей заднице на хафпайпе, он уезжает, чтобы успеть на свое последнее занятие. Я быстро отправляюсь в спортзал, в попытке сжечь всю еду, которую съела. Сегодня кое-что узнала, и тренировка только помогает моему мозгу обработать все мысли.
Например, одна из вещей, с которой я смирилась ― ты можешь не успеть. Думаю, он мне уже нравится. А переставал ли с того момента, как мы были детьми? Самое паршивое в том, чтобы встретить кого-то в юном возрасте то, что эта влюбленность может с возрастом перерасти в одержимость. Это либо проявляется, либо ты просто перегораешь. Не думаю, что последний вариант — это то, что произошло между нами с Мэддоксом. Тот факт, что мы переспали, возможно, тоже не поможет. Это дерьмо. Я ненавижу быть человеком. Очевидно, он уже достаточно нравится мне, чтобы звать его другом. Но даже если я захочу, дальше это не продвинется. Связь наших семей, очевидно, глубже, чем я сначала предполагала. Не то, чтобы мне нужно было беспокоиться о том, что это во что-либо перерастет. Как Лейла и сказала, он не тот тип парней. Мне действительно следовало уделять больше времени социальному аспекту в колледже, тогда, я бы, возможно, знала бы, с чем столкнулась, когда дело касалось братьев Стоун. Я всегда держала голову опущенной, и мне стыдно признать, что, если даже проходила мимо них в кампусе прежде, ни на одного не бросала взгляд второй раз. Все дело в том, что я не знаю своего окружения, как следовало бы. В моей голове есть миссии и, если вы не включены в мою ежедневную задачу, вы, вероятно, не будете мной замечены.
Возможно, пришло время узнать получше этих братьев. Я включаю свой компьютер, и смотрю, смогу ли я найти их в Facebook, чтобы понять или получить намек, какие они на самом деле. У меня есть чувство, что куда бы они не пошли, люди знают, они смотрят. То, как Лейла отреагировала на них говорит о многом, поэтому, может быть я действительно была слишком невнимательной ко всем. Не то, чтобы было сложно получить внимание от Лейлы, но практически невозможно его удержать. Она забывает твоем имя также быстро, как и выучила его ― но только не с этими парнями. Мне нужно провести некоторые исследования.
Я захожу в Facebook. Ноль уведомлений. Хотя, у меня есть два сообщения и три предложения дружить. Сначала я смотрю сообщения, потому что иногда мой папа использует Facebook, чтобы прислать мне смешные видео и мемы. Он еще не понял, что можно просто пометить человека в комментариях вместо того, чтобы присылать все сообщением, но, маленькими шажками. Папа создал аккаунт здесь, и я горжусь им.
Я тянусь, чтобы снять футболку, когда нажимаю на кружочек. Конечно же, одно было от папы. Я открываю его и вижу, что там ссылка на YouTube. Закатываю глаза и печатаю ответ.
Я: Пап, я не буду это открывать.
Я бросаю взгляд в сторону, замечая коробку пончиков с запиской на ней. Наклоняю голову, потянувшись за ней.
Решил, что могу начать посылать тебе пончики, раз уж мы ДРУЗЬЯ?
P.S. Проверь свой Facebook.
Я смеюсь, качая головой, пока кладу записку в ящик компьютерного стола. Не глядя я лезу в коробку, нащупывая любой пончик и вытаскиваю его. Тирамису. Идеальный мужчина. Однажды он сделает какую-нибудь девушку счастливицей.
Вгрызаюсь в него и стону, отлично зная, что я здесь одна. Пережив атаку углеводов и сахара, предоставленную пончиками, я нажимаю вкладку запросов в друзья.
Вытирая руки о шорты, я сглатываю, когда вижу «Мэддокс Стоун отправил вам запрос на добавление в друзья на Facebook. Принять?» Я думаю над тем, чтобы нажать «отклонить», но он прислал мне пончики, поэтому...
Я принимаю его заявку и затем просматриваю другие две. За Мэддоксом ― Тэлон, а за Тэлоном ― какое-то странное имя, которого я не узнаю. У нас нет никаких общих друзей и у него нет фотографии профиля. Сомнительный. Отклоняю. Я нажимаю «принять» на запрос Тэлона и затем переключаюсь на вкладку сообщений, вспоминая, что у меня было два сообщения, а не одно.
МЭДДОКС: Ты получила пончики?
Я начинаю печатать ответ, но понимаю, что теперь перед ним в долгу. Достав телефон, я включаю фронтальную камеру. Вгрызаясь в пончик, кошу взгляд, будто испытываю самое лучшее чувство на свете, а затем делаю фото. Слизывая сахарную пудру со своих пальцев, я качаю головой, глядя на изображение. Выгляжу ужасно. У меня потные волосы и мокрый бюстгальтер после тренировки. Мои розовые волосы ― словно кучка сена, собранная на макушке в неряшливый пучок, и на мне нет макияжа, что не так уж и удивительно. Я все равно не крашусь, но мои щеки все еще слегка красные и на губах естественный розовый оттенок. Я открываю мессенджер Facebook на телефоне и нажимаю «отправить».