Он быстро выхватывает пищащий переводчик из моих рук.
— Это устройство будет использоваться, когда воин передаст им это сообщение.
Получается, что девочки должны отдать себя племени в рабство, или эти парни убьют их. Или позволить планете убить их.
— Они никогда не согласятся, — говорю я дрожащим голосом. — Они предпочтут умереть. И я тоже.
Дерьмо. Все обернулось гораздо хуже, чем я думала.
— Племя предполагало это, — продолжает он, и я вижу боль на его лице. — Чтобы обеспечить их сотрудничество, им будет заявлено, что если они не подчинятся, Мать будет приговорена к смерти. Если они согласятся быть с племенем, то вы все будете спасены.
Я на мгновение ошеломлена. Это более чем катастрофично.
— Вы не можете этого сделать, — говорю я так громко и спокойно, как могу. Я пытаюсь использовать единственный аргумент и надеюсь, что он сработает на этих парнях. — Это чистое зло. Твои предки разозлятся, если ты будешь так обращаться с Матерью. Ты поддаешься тьме.
Боль, которую я чувствую, вероятно, не рациональна. У него нет другого выбора. Но Джекзен выглядит таким влиятельным здесь, в племени, и мне кажется, что он должен был сделать больше для меня. Слезы жалят глаза, но я не буду плакать открыто. У меня тоже есть гордость. Я чувствую сильные руки, и меня утаскивают два молодых воина. Они помещают меня в другую пещеру, которая значительно больше, чем у Джекзена, и имеет такой же доступ к подземным водопадам. Но у меня нет возможности ее покинуть. Они убирают лестницу и остаются лишь отвесные скалы. Я в тридцати футах над землей. Я в ловушке. Это тюремная камера, и меня удерживают за выкуп.
Глава 24
Джекзен
Я смотрю на пещеру, где находится София. Вижу темный вход и вздрагиваю, думая о том, что она сейчас чувствует. Племя иногда неразумно. Это было неправильное решение. И, тем не менее, я здесь вождь. Я должен был исполнить свой долг перед племенем. Без племени мы все будем потеряны и мертвы в этом невероятном мире. Бросить вызов Совету никогда не приходило мне в голову. До сих пор. Неповиновение всегда встречает смерть. Другого выхода быть не может. Только единство защищает нас. Никто из нас не сможет выжить без сильного племени. Убежище, опора, дом, родное место. Инопланетные женщины, оскверняющие нашу священную гору, не должны разделить нас. Я учитываю точку зрения шамана. Он умен, и его аргументы были хороши. Чужые женщины могут быть шпионами, посланные Плуд. Или саботажники, которым поручено сломить и ослабить племя, чтобы Плуд снова напал на нас с неба. В конце концов, сосуд, в котором они прибыли, определенно был Плудской конструкцией — круглой, простой и уродливой. Они могут быть здесь даже против своей воли, но все равно несут беспорядок. Только их присутствие уже создало некоторые трудности между мной и шаманом. Племя явно слабее, чем вчера.
В пещере София все еще темно. О чем она думает? Обо мне?
Я непроизвольно стону. Нет, я не могу думать об этом. Мое сердце разрывается, если мои мысли даже слегка касаются этого. Сейчас она даже не захочет взглянуть на меня, и я чувствую себя предателем.
София сделала меня новым человеком. Она открыла мою душу для таких эмоций и чувств, что я больше никогда не буду прежним. Любовь, которую я чувствую к ней, взяла верх надо мной. Желание пойти к ней сейчас и защитить ее — огромно. И все же я не могу. В лучшем случае это сделает меня изгоем. Племя приняло решение и хочет, чтобы она была пленницей. Удерживая ее за выкуп, оно попытается заставить ее друзей согласиться на спаривания.
Мои попытки помочь ей будут означать, что я потеряю племя. А потерять племя означает смерть.
Для София. Для ее друзей. И для меня.
Глава 25
София
В пещере, где меня оставили, есть мягкие шкуры, куча еды и даже одежда того же типа, что Джекзен сделал для меня, только окрашенная в синий цвет. Вероятно, она была сшита для маленького мальчика племени. Я так разочарована, что зарываюсь лицом в кожу и плачу какое-то время. Черт. Я правда думала, что они помогут. Или, по крайней мере, Джекзен мог бы занять более решительную позицию в мою пользу. Он же предполагаемый вождь. Я думала, что он может потянуть за ниточки. Джекзен говорил решительно, но явно был в меньшинстве, и видимо у него не было выбора. Но все же…