Джекзен глубоко задумывается.
— София — женщина на Ксрен, — повторяет он. — Мать Ксрен. Приносит сокровище.
Я никогда не видела необходимости перенастраивать переводчик, чтобы он толковал любовные высказывания правильно. Уверена, что они довольно трудны для понимания машиной. Это довольно абстрактные вещи.
В любом случае, это все меня успокаивает, поэтому я вытягиваю шею и целую его в губы.
Джекзен целует меня в ответ и кладет руку за голову, чтобы притянуть меня ближе. Пока мы исследуем друг друга, он нежно кусает мои губы. Это приятно, поэтому я стону, чтобы заставить его увеличить давление. Он кусает мою нижнюю губу прямо на границе между удовольствием и болью. У него это очень хорошо получается.
Мы перемещаемся в палатку и срываем друг с друга одежду. Килт Джекзена легко падает, и я замечаю, что его член стоит по стойке смирно, как и другой. Я думаю, он может как-то его контролировать.
Боже, у него два… Мысль переполняет меня на секунду, и я чувствую, что мое дыхание учащается. Я ложусь на спину и раздвигаю ноги так непристойно, что это заводит меня еще больше. Конечно, я снова готова для него, горячая и мокрая.
Он встает на колени между моих ног и размещает себя около моей киски, затем входит в меня одним жестким толчком, сопровождающемся почти смущающим влажным хлюпаньем. Но меня это не волнует. Он меня возбуждает. Чего здесь стыдиться?
Он трахает меня, а я смотрю в его пылающие, как на живые рубины, глаза, которые блестят и вызывают во мне жар. У него есть внутренний огонь, который он еще не выпустил со мной. Но теперь я хочу этого. Я хочу его всего.
— Трахни меня, — стону я, и это самая искренняя просьба в моей жизни. К счастью, переводчик молчит. Тон голоса не подходит к этой ситуации. Я делаю мысленную заметку уделить внимание тому, чтобы эта грязная фраза была понятна на языке Джекзена. Я чувствую, что это может быть полезно.
Кажется, он понял и теперь не сдерживается. Он прожигает меня глазами, словно лазерами, а потом трахает жестко и быстро, одновременно стимулируя клитор. Теперь я не могу отделить разнообразные ощущения, которые распространяются по всем частям моего тела, все они сливаются в одно волнующее, горячее чувство того, что меня трахают.
Я сцепляю ноги за его спиной, открывая себя и удерживая его на месте. Оргазм утягивает мое сознание. Я одновременно хочу кончить и продлить это, потому что глядя в глаза Джекзена, я чувствую себя сильной, чувствую, что мы сейчас едины. Крики и стоны, вздохи и всхлипы бесконтрольно выходят из меня. Это все естественно. Он заставляет меня чувствовать все это. Это как откровение: о-о, так вот каким может быть секс.
Мои глаза расширяются, и я просто позволяю волне оргазма омыть меня.
— Аааааааа! — кричу я, чувствуя, как наши тела сливаются, и его мужская сила смешивается с моей женской энергией. Результат за пределами того, что я испытала когда-либо. Я даже не совсем понимаю, что происходит, за исключением того, что эта маленькая палатка явно является центром Вселенной в этот момент. Я просто плыву по течению, не в силах делать сейчас что-то еще. Ворчание Джекзена около уха говорит мне, что он, должно быть, чувствует то же самое. Мы достигаем оргазма вместе, растворяясь в первобытных ощущениях, которые, кажется, никогда не закончатся и обеспечат идеальный побег от всего остального в моей жизни. Мой разум может справиться только с этим, не более. И это мне идеально подходит. Я безумно смотрю в его инопланетные глаза, мой нос наполнен запахом нашего соития и жара Джекзена вокруг и во мне.
— Спасибо, — слышу я себя.
***
Некоторое время я все еще ощущаю отголоски произошедшего между нами. Эта планета делает меня примитивной, а память об университете, моем проекте и моей жизни на Земле все больше ослабевает. Если бы появился хоть малейший шанс вернуться домой, конечно, я бы вернулась. Но если бы я не смогла взять Джекзена или никогда не смогла бы вернуться сюда к нему, то я бы подумала дважды. Я никогда не чувствовала ничего подобного тому, что чувствую к нему. Я так сильно влюблена, и мне не нужно беспокоиться, что он играет или притворяется. Джекзен слишком открытый. Что я вижу, то и получаю. И то, что я вижу, довольно захватывающе.
Я все еще ненавижу эту планету. Но я люблю его.
Когда я заставляю себя думать о том, чтобы провести остаток жизни здесь, я больше не паникую. Я в безопасности, пока я с ним. Конечно, это недолговечная безопасность. Если что-то случится с Джекзеном, или если он покинет меня, когда повеселится вдоволь, то я сильно облажаюсь. Но до тех пор я не буду волноваться. Это дикая планета с множеством опасностей и вещей, которые могут пойти не так. Так что у меня нет выбора, кроме как принять это. И сегодня был замечательный день.
Огонь снаружи потрескивает и посылает в палатку небольшое мерцание оранжевого света. Джекзен снова обнимает меня, и тихо напевает мне в волосы. Я расслабляюсь и просто растворяюсь в нем. Он заставляет чувствовать себя… живой. Впервые за все время, проведенное на этой планете, я улыбаюсь.
***
Как всегда, Джекзен стоит передо мной, пока я ищу свою одежду и нахожу ее аккуратно сложенной в углу палатки. Со средней опоры палатки свисает несколько кусочков мягкой белой кожи. Я снимаю их и осматриваю. Это явно юбка и топ, и я почти уверена, что они для меня.
Они держатся вместе очень толстой и жесткой нитью, и я узнаю узор на коже — это кожа динозавров, тех монстров, которые напали нас вчера.
Одежда подходит довольно хорошо. Юбка значительно длиннее, чем килт Джекзена, и опускается чуть ниже колена. Верх нависает над моей грудью и оставляет мой живот практически открытым, но я не думаю, что видно слишком много. У меня нет зеркала, но я полагаю, что очень похожа на пещерную женщину. Я замечаю, что юбка имеет два мешочка — большой и поменьше. Я сразу понимаю для чего. Один для пистолета, а другой для переводчика.
Когда я вылезаю из палатки, Джекзен сначала смотрит на меня, а потом улыбается.
— Да, — говорю я и смотрю вниз. — Я и не подозревала, что ты также портной.
— Воин должен многое знать, — просто говорит он. — Кожа из Большого называться «гарг». Последние много циклов.
Я провожу рукой по коже. Гарг-кожа. Мягкая, но ощущается достаточно прочной. И я чувствую первобытный трепет, зная, что это принадлежало смертоносному динозавру.
— Спасибо. Это, должно быть, заняло у тебя всю ночь.
Он пожимает плечами.
— Воин учится задерживать сон, когда что-то нужно сделать. Теперь София выглядит как воин Ксрен. Женщина — воин Ксрен.
Джекзен снова приготовил завтрак, и, должно быть, обратил внимание на то, что мне нравится, потому что там больше корней и трав и меньше мяса. У него нет никаких недостатков? Я сажусь, чтобы насладиться относительно прохладным утренним воздухом. Солнце поднимается, но все еще немного туманно.
— Как далеко твоя деревня?
— Полдня пешком, — говорит он без колебаний. — Знакомая местность. Много опасностей закончилось. Большим не нравится быть слишком близко к племени Рекси.
Я чувствую гордость и скрываю улыбку. У него есть простое, мальчишеское качество, которое прекрасно сбалансировано с его непоколебимой уверенностью и очевидными навыками. И мне становится все труднее и труднее с этим парнем.
Я смотрю назад, откуда мы пришли. Я не вижу горы, где девочки ждут меня с помощью. По крайней мере, это пара дней пути.
— Поможет ли твое племя мне и моим друзьям?
Он жует и смотрит вдаль.
— София — Мать Ксрен. Друзья… нет.
Я напрягаюсь. Если он планирует просто оставить их на произвол судьбы, пока я стану его супругой и все такое, тогда у меня для него кое-какие новости.
— Племя должно помочь им, — говорю я спокойно. — Иначе София не станет матерью чего-либо.
Он выдвигает подбородок и кивает.
— Друзья — это женщины. Нарушать владения на Священной Буне. Пророчество не упоминает.