«Консервная банка» снова погружается в тишину. Она права. Но в отличие от первого дня, когда мы сидели здесь и просто хотели выплакать все глаза, я вижу появившуюся в девочках стойкость. Планета быстро закалила нас.
Я скрываю зевок рукой.
— Ну, предлагаю решать проблемы по мере их поступления. Сначала мы защитимся от племени, если они что-то предпримут. У нас еще есть пистолет. Может быть, мы сможем договориться. Я предполагаю, что посланник или тот, кого они отправят, будет здесь завтра вечером.
Эмилия прочищает горло.
— Нет ни единого шанса, что я когда-нибудь соглашусь на сексуальное рабство. Если они хотят размножаться со мной, то им придется использовать мой труп.
— Чертовски верно, — соглашается Хайди. — Я никогда не соглашусь на это.
Все согласно кивают, и тогда я, как в кино, вытягиваю вперед свою руку.
— Мы никогда не сдадимся. Свобода или смерть.
Все кладут руки на мою.
— Свобода или смерть.
Я улыбаюсь.
— И к черту это племя неудачников. Мы справимся с этим. Девочки, все будет хорошо.
Я засыпаю с улыбкой на лице и надеждой на хороший исход.
Когда на следующее утро мы все встаем и выходим из «консервной банки», нас атакуют не-птеродактили. Эмилия видит их первой и кричит, чтобы предупредить нас всех.
— Не-птеродактили!
В голосе Эмилии паника, и я не виню ее. Когда нас впервые напала стая не-птеродактилей, это был настоящий рой, который закрыл солнце и заполнил небо. Сейчас их, должно быть, около тысячи, и они начинают визжать, находясь еще довольно далеко. Мы все бросаем и в панике бежим к нашему убежищу. Я добираюсь туда первой, поэтому стою у двери и считаю девочек. Раз, два, три, четыре. Я снова считаю, мне не терпится ударить по кнопке, которая закрывает дверь. Четыре. Плюс я. Нам не хватает одной.
— Черт, где Дэлия?
Девочки смотрят друг на друга.
— Никто не видел ее.
Я выхожу из-за двери.
— Дэлияяяя! — кричу я, и сейчас я близка к панике как никогда. — Птеродактилиииии!
Летающие динозавры с длинными клювами и острыми зубами быстро приближаются с очевидной угрозой, которая заставляет меня присесть. Их визг леденит кровь, и я сильно дрожу.
— Дэлияяя!
Мой голос ломается от напряжения и звучит как визг. У нас осталось только несколько секунд до нападения.
Я что-то слышу в подлеске, а потом вижу, как к нам бежит Дэлия. Она все еще в пятидесяти ярдах от меня, и за ней по пятам гонится не-птеродактиль. У него кровавые разводы вокруг челюстей, а глаза рептилии лишены эмоций.
— Быстрее!
Дэлия бежит быстрее. Гораздо быстрее, чем когда-либо. Она не утруждает себя тем, чтобы проверить, насколько близко нападающие, просто прыгает через кусты и камни, пытаясь бежать по прямой. Ее черные волосы развиваются позади, а кулаки плотно сжаты, когда она сильно раскачивает руками. Она смотрит прямо на меня, пока бежит. Я никогда в своей жизни не была так напряжена, как в этот момент.
У нее ничего не получится. Не-птеродактиль заходит на финальное пикирование, небрежно готовясь к атаке, которая определенно изящна, и это приводит меня в ярость.
Я делаю три шага в сторону Делии и поднимаю пистолет, прицеливаясь в не-птеродактиля.
— Отвали от нее!
Я нажимаю на курок, и чувствую отдачу в руке. Я не замечаю выстрелов, наверное, слишком сфокусирована. Я снова нажимаю на курок. И снова. Один из выстрелов попадает в не-птеродактиля. Он прерывает атаку и быстро машет крыльями, чтобы остановиться в воздухе, а затем фокусируется на мне своими безжизненными глазами.
Он висит там пару секунд, а затем летит прямо на меня.
Я снова поднимаю пистолет, отдаленно осознавая, что Дэлия пробегает мимо меня и что-то кричит.
Не-птеродактиль немного менее изящно пикируют на меня с широко открытой пастью, поэтому я вижу несколько рядов зубов. Большие ровные зубы, похожие на короткие ножи.
У меня достаточно самоконтроля, чтобы снова нажать на курок. И снова. И снова. Но пушка остается спокойной в моей руке.
Я застываю на месте, так как не-птеродактиль приближается очень быстро. Я слишком напугана, чтобы даже присесть. Я просто стою и смотрю, как смерть приближается ко мне.
Затем одновременно происходят две вещи. Тень проскальзывает между не-птеродактилем и мной, и внезапно монстр падает вниз. У него больше нет головы. Затем меня ветер сбивает, и я вижу землю прямо перед собой.
Я чувствую руки вокруг себя, и осознаю, что меня тащит Дэлия.
— Давай же, девочка. Быстрее внутрь «консервной банки», — хрипит она мне в ухо.
Мертвый птеродактиль врезается в землю хлюпающим ударом, и я как будто просыпаюсь. Я спотыкаюсь, следуя за Делией, которая тянет меня вперед. Мы внутри «консервной банки», и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть наружу, задыхаясь от нехватки воздуха.
Небо черное от огромных не-птеродактилей. Их лидер лежит мертвый на земле, и все они визжат в ярости.
И кто-то стоит в десяти ярдах от него — большая, спокойная фигура с сильными ногами, широкой грудью и красными тигриными полосами по всему телу. У него огромный меч, с которого капает кровь не-птеродактиля, и он смотрит прямо на меня с очень странной ухмылкой на лице. Его тлеющие красные глаза смотрят прямо в мою душу, и я чувствую любовь, которую он посылает мне, давая силы. Затем он медленно поднимает меч к лицу, что выглядит как официальное приветствие. У меня слабеют колени, и я оседаю на пол.
— Джекзен!
Его имя звучит как мучительный крик. Потому что не-птеродактили пикируют на него, визжа, как миллион гигантских ногтей по доске, и я знаю, что они убьют его.
Затем кто-то ударяет по кнопке, и дверь захлопывается.
Глава 27
Джекзен
Она в безопасности внутри, и теперь я могу уйти к моим предкам с гордостью и честью. Я защищал Мать, пока она не добралась до своих друзей. Предки будут защищать ее на Буне, в их доме.
Пытаясь отомстить за смерть своего вожака, меня атакует другой ирокс — летающий ужас, которого наши соплеменники стараются избегать. Я застал первого врасплох, но теперь они знают, с чем столкнулись. Уверен, им это не нравится. Ироксы сами по себе трусливы и предпочитают атаковать большими группами, и иногда убегают, когда понимают, что ты намерен сражаться. Но я никогда не видел столько одновременно.
Я громко смеюсь, когда боевой дух наполняет меня. Это хороший способ уйти. Я сделал для Софии все, что мог. Так и должно быть.
Я бросаю меч в ближайшего ирокса и отрезаю этим ему крыло, отчего он падает на землю и пытается уползти. И пока следующий из стаи устремляется вниз, чтобы атаковать меня, я бросаюсь за клинком.
Я опустошаю свой разум. Чтобы бороться с ироксами, нужно действовать инстинктивно. Они слишком быстры, чтобы позволить вам думать и планировать каждый шаг. Только у воина, действующего интуитивно, есть хоть какой-то шанс.
Я должен очистить свое сознание от посторонних мыслей, чтобы только животные инстинкты направляли меч в моих руках. Но я все равно думаю только о Софии.
Это было самое трудное, что я когда-либо делал. Я должен был обеспечить ее безопасность по дороге до Буны так, чтобы она не заметила меня. И конечно, мы были атакованы всеми видами Больших, и даже редким и страшным Ксервом. У меня был только один шанс против такого монстра. Мне пришлось бросить меч и надеяться, что он пробьет крошечный мозг зверя. Предки были милосердны и сделали это возможным. Затем они позволили мне обнаружить и нейтрализовать все опасности на пути Софии, пока мы не оказались здесь, и она не увидела меня. Они направляли и защищали нас всю дорогу. Это самый четки знак, который я видел. Предки поддерживают меня.