Кэндис
Рев толпы в большом подвале Сигмы почти оглушал. Он отзывался в самих моих костях, в груди.
…и между ног.
Было почти эротично чувствовать всю эту энергию, голодные яростные обжигающие взгляды на мне и других девушках, выставленных сегодня на «аукцион». В глубине души я знала, что мои чувства неправильны. Знала, что в какой-то момент свернула не туда. Но мне нужно было думать о долгосрочных перспективах.
Думать о причине моего нахождения здесь.
О цели.
В наши времена женские студенческие аукционы считаются дурным тоном. Ох, воистину. Но в университете Андерсона они считались традицией. И приносили немыслимую кучу денег.
Учившиеся здесь детишки? Были непомерно богаты. Каким-то образом учебное заведение, среди выпускников которого когда-то были великие деятели науки, превратилось в партийную школу для дочек и сыночков генеральных директоров, глав хедж-фондов, магнатов и прочих. Избалованных, обеспеченных, титулованных. Для детишек людей, финансирующих выборы и государственную политику. Людей, чьи имена мелькают в судах и на вывесках.
Студенты Андерсона катались на «Рендж Роверах» и «Порше». Покупали свои дипломы, чтобы на протяжении четырех лет приезжать сюда только на вечеринки. Скажем так, у местных мальчиков было, что потратить. А «свидание» с девушкой Сигмы? Ну, оно стоило больших денег.
Аукцион основали, чтобы студенты могли просто повеселиться. В конце концов, что страшного в свиданиях? Он не должен был превращаться в бордель или что-то вроде того.
— Тебе не придется ничего делать, — уверяли девушки в сестринстве.
Но правду знали все.
Знали, что парни из года в год сливали денежки лишь потому, что безобидные короткие свидания всегда заканчивались чем-то большим.
«Гарантированная задница», — как выразился один из самых отвратительных парней. А именно Тэд Хэндлер, президент «Лямбда Пси Ню Омега», братства-партнера нашего сестринства. Помимо прочего, он также встречался с Мелиссой. Президентом Сигмы.
Если в двух словах, их союз был заключен в аду.
Тэд был женоненавистническим куском дерьма, отвратительным и скользким, уверенным, что папочкины деньги помогут ему выпутаться из любых неприятностей. И Мелисса ему под стать. Жестокая и мелочная, она пользовалась своим постом, чтобы направлять девушек на мерзкие вечеринки Тэда.
Оглядываясь назад, было непросто вспомнить, почему я оказалась здесь. И зачем присоединилась к сестринству. В конце концов, я вышла из низов. И не любила вечеринки, даже числясь в обществе самых прожженных тусовщиц студенческого городка.
Ах да. Вспомнив о причине своего пребывания здесь, я набралась сил.
Эллен.
Вот зачем я приехала. И, более того, присоединилась к Сигме. Из-за Эллен и того, что с ней случилось.
— Черт возьми! — округлила глаза Лорел, еще одна новенькая в Сигме, переодетая в медсестру и сидевшая рядом со мной сбоку от сцены. Она с широко открытым ртом смотрела на экран своего телефона.
— В чем дело?
— Ты видела эту дикость? — изумилась Лорел, повернувшись ко мне.
— Нет, — нахмурила я брови. — Ты о чем?
Она была не такой уж плохой. Ну, не очень хорошей, но и не ужасной, в отличие от большинства девушек Сигмы после того, как они узнали, что у меня нет кредитной карты на отцовское имя. Особенно когда выяснили, что у меня вообще нет отца.
— Вот, — прошептала Лорел, повернув телефон экраном ко мне.
— Что, правда? — громко ахнула я.
— Самая что ни на есть, — кивнула она.
Я пробежалась глазами по заголовку: «Идет розыск двух пациентов, сбежавших из психиатрической лечебницы для опасных преступников «Такер»
Мое сердце подпрыгнуло к самому горлу.
— Постой, — у меня перехватило дыхание, — здесь написано, что лечебница всего в тридцати километрах от нашего университета.
— Я даже не знала, что здесь вообще есть лечебница! — побледнела Лорел. — Еще и для опасных преступников? Какого хрена?!
Сглотнув, я повернулась посмотреть на ревущую толпу. На сцене стояла «развратная школьница» Таня, радостно закричавшая при стуке молотка. Десять тысяч.
Господи, у этих мальчишек было, что потратить. Какой-то ухмылявшийся пьяный парень запрыгнул на сцену, и Таня снова закричала, когда он подхватил ее на руки, чтобы унести в «люкс для новобрачных».
Я закатила глаза, и меня затошнило.
Люксом для новобрачных называли спальню наверху, где проходили оплаченные свидания — общение между парами. Конечно, зачастую она служила местом для поцелуев или того хуже, если парни заходили дальше. Комната была на верхнем этаже большого древнего особняка, где располагалось сестринство Сигма. Хотя по факту над ней была еще одна комната, конечно же, Мелиссы. Поразительная огромная спальня с отдельной лестницей, балконом, ванной и всем прочим.
Я покачала головой. Какого черта я думала о комнате Мелиссы, когда из лечебницы сбежало двое психопатичных преступников?
— Я уверена, что их скоро поймают, — заверила я Лорел, больше успокаивая саму себя. Но вряд ли хоть одна из нас поверила моим словам.
— Черт, очень надеюсь, — она выругалась себе под нос. — Сегодня Хэллоуин. Похоже на сюжет чертова ужастика. В статье пишут, что сбежали настоящие маньяки. Опасные и все такое.
— А теперь Кэнди!
Вздрогнув, я повернулась к сцене. Почему-то я пропустила, как с торгов ушел «распутный единорог» Сара, и настала моя очередь. Кроме того, я ненавидела имя «Кэнди». Так меня называли давным-давно, выражая привязанность. Теперь сокращенное имя превратилось в глупое прозвище, придуманное девочками из сестринства, чтобы высмеять мое низкое происхождение.
— Поднимись к нам, Кэнди! — глумливо позвала Мелисса в микрофон.
— Сделай свое дело, девочка!
Слабо улыбнувшись Лорел, я поднялась на сцену под вопли мальчишек из братств и ликование девушек.
— Свидание с Кэнди! С одной из новеньких девушек Сигмы! Почему бы нам не начать торги с…
— Пять тысяч.
Мой взгляд заметался по залу, но говоривший мужчина стоял далеко и в тенях.
— Пять тысяч! — повторила Мелисса. — И я слышу…
— Шесть! — улыбнулся мне Шон, один из приятелей Тэда. Он безуспешно подкатывал ко мне с того дня, как я дала присягу, и теперь улыбался мне отнюдь не нежно.
— Шесть тысяч… — повторила Мелисса.
— Семь.
Шон нахмурился, и когда кто-то предложил семь с половиной, развернулся.
— Отвалите, парни, — пьяно рявкнул он толпе. — Восемь!
— Десять, — раздался из теней тот же самый тяжелый, низкий и гулкий голос. Я задрожала от его глубины и зловещих нот.
— Десять! — вторила Мелисса. — Сэр, не могли бы вы выйти вперед? Вас не видно, а нам очень нужно знать, кто делает ставку!
Перешептываясь, цезари в тогах, футболисты в майках и зомби без рубашек отодвинулись в сторону. Медленно из теней вышло два силуэта.
У меня голова пошла кругом.
Не один, двое. Оба в образе волков, с масками и в расстегнутых клетчатых рубашках без рукавов. Я осмотрела выпирающие мышцы и бугрившиеся бицепсы. Сглотнув, я сверху вниз глянула на свой откровенный красный наряд с капюшоном, и поежилась.
Два волка, а я как раз была в костюме Красной Шапочки.
— Я сказал десять, — прорычал один из волков грохочущим голосом.
Я задалась вопросом, как они сюда попали. Очевидно, гадала не я одна. В конце концов, никто здесь не носил масок, в отличие от двух волков. Я понятия не имела, откуда они взялись. Наверняка не из братства Тэда, иначе не оспаривали бы ставки Шона.