– Если хочешь выпить, то и пей себе на здоровье. Никто тебе не мешает.
– Золотые слова, детка! Никто никогда не может мне помешать, если я что-то задумал! – Он еще с минуту глядел на нее оценивающим взглядом, а затем подошел к буфету. Сняв с верхней полки вместительную бутылку, он поглядел на ее содержимое на свет.
– Ваше здоровье, – проговорил он и отхлебнул прямо из горлышка. – Отличная штука. Ну как – передумала?
– Нет. Мне не хочется. Где может быть Эдди?
– Нервишки не выдерживают, да? – Он вдруг протянул бутылку Джеффу. – Хочешь глотнуть, малыш? Прогрей горлышко. Не хочешь, да? – Он пожал плечами и тыльной стороной ладони отер губы. – Ты слишком уж беспокоишься, Кэти. А мы могли бы тут отлично провести время вместо всех этих беспокойств. Мы тут могли бы совсем неплохо позабавиться. – Он долгим взглядом поглядел на нее и усмехнулся. Кэти снова подошла к окну и остановилась там, скрестив на груди руки. – А знаешь, откуда у тебя все эти тревоги, детка? Ты просто не умеешь жить, вот в чем вся загвоздка. Ты вот сейчас места себе не находишь только из-за того, что твой любезный муженек отправился в бакалейную лавку. Нет, тебе нужно научиться расслабляться. Вот, посмотри на меня. Сейчас по всему городу полицейские носятся как бешеные, а я – разве я беспокоюсь? Нет, черт побери, я спокоен.
– Да как я могу быть спокойной, если Эдди, может быть, в этот самый момент попал в беду?
– Вот ты и начни с того, что просто забудь вообще об Эдди. Давай, хлопнем по маленькой.
– Ох, Сай, не приставай ты ко мне! И не хочу я ничего пить.
– Ах, извините, пожалуйста, а я-то и не думал, что пристаю к вам. О’кей, можешь тогда стоять здесь столбом и помирать от страха, если тебе это больше нравится. Хотя я мог бы придумать сколько угодно более приятных способов провести время. – Он почти вплотную подошел к ней, не сводя глаз с обтягивающего ее грудь свитера. – У такой бабы, как ты, должно быть и барахло поприличней, ты так не считаешь? И где только вы откопали этот изъеденный молью свитерок? И как только Эдди не стыдно? Ты должна бы ходить расфуфыренной в пух и прах. На такой фигурке любой наряд выглядел бы замечательно. У тебя есть чем заполнить платье.
– Мне все это неинтересно.
– Подумаешь! А с чего это мы так нос задираем? Боже ты мой, нам тут комплименты говорят, а мы нос дерем!
– Спасибо тебе за комплименты, – сухо сказала она.
– Да, общества взаимного доверия и любви мне здесь, видимо не сорганизовать, так ведь? Все лучшие чувства отданы этому белокурому ангелку, правда? Или – Эдди, все зависит от того, кто окажется под рукой. Но только не бедному Саю, это уж точно! Ну что ж, хочешь знать, что я думаю по этому поводу? Я думаю, что ты просто зря теряешь время с таким подонком, как твой Эдди. Вот что я думаю. И для тебя лучше всего было бы, если бы полицейские и в самом деле поскорее зацапали его.
– Заткнись, – сказала Кэти.
– Я тебе верно говорю. Просто жалко смотреть, что такой лакомый кусочек, как ты, достается какому-то третьеразрядному подонку. Кому вообще он может понадобиться? С этим делом я бы отлично справился и в одиночку. Тебе, милочка, не стоило бы тратить свои таланты на него. Тебе нужен человек, который и в самом деле разбирается в жизни, человек, который...
– Заткнись, Сай!
– А скажи мне по-честному – ты ведь и в самом деле надеешься на то, что его поймают? Ты же с самого начала была против этого дела, разве не так? И волнуешься ты тут только из-за этого вот белобрысого ангелка, ты думаешь, что мы с ним сделаем, боишься, что мы...
– Замолчи! Заткнись!!
– А в чем тут дело? Это что – тоска по собственной семье? Да? – Он горько рассмеялся и снова отхлебнул из горлышка. Кэти опять подошла к окну и приподняла занавеску. Сай оторвал бутылку от губ и заорал: – Да опусти ты эту проклятую занавеску. – Она мрачно поглядела на него и выполнила приказ. – Ох, ну и подобралась же тут у нас компашка! Господи, до чего же я буду рад, когда этот дурацкий спектакль наконец закончится. – Он приветственно поднял бутылку. – За здоровье предмета любви нашей прекрасной леди, за прекрасную жертву похищения с целью выкупа. За тебя, ангелок! – Он сделал несколько глотков. – А что ты на это скажешь, маленький ублюдок? Ведь я только что провозгласил за тебя тост. Джефф не отозвался ни словом.
– Я же провозгласил за тебя тост, – повторил Сай. – В чем дело? Неужто тебя не учили хорошим манерам? Неужто тебе никто не говорил, что нужно говорить спасибо? А может, ты вообще так и не научился разговаривать?
– Я умею разговаривать, – сказал Джефф. Он все еще дрожал – и от холода и от самого обыкновенного страха, который охватил его с того самого момента, как Эдди уехал с фермы.
– Тогда скажи хоть что-нибудь, – сказал Сай. – Эти чертовы полицейские шныряют по всему городу, разыскивая меня, мой напарничек отправляется за покупками, а я сижу тут и рассусоливаю с этой бездушной сучкой, и несмотря на все это, я все-таки подымаю тост за тебя, маленький ублюдок. Чего же еще от меня можно требовать, скажите на милость? Неужто ты и спасибо не скажешь мне за все это?
– Спасибо.
– Или, может быть, ты так до сих пор и не понял, почему я рассусоливаю здесь с этой холодной задницей. Может быть, ты так до сих пор и не понял, что это я из-за тебя сижу здесь, а? Или, может, ты считаешь, что мне здесь очень нравится? – Он сделал паузу. – Да понимаешь ли ты, что именно ты – причина всех моих несчастий?
– Я... Да.
– Значит, тебе это известно, да?
– Д-да, – сказал Джефф, подтягивая к себе одеяло.
– Так что же ты, черт тебя побери, собираешься предпринимать, чтобы прекратить все это?
– Сай, прекрати придираться к ребенку. И следи, пожалуйста, за своими выражениями.
– “Прекрати придираться и следи за выражениями”, – передразнил ее Сай. – Ладно, теперь я понимаю, что хоть что-то тебя трогает. А то я уж было решил, что ты давно испустила дух и поэтому ведешь себя как в морге. – Он снова обратился к Джеффу. – Так я задал тебе вопрос, ангелок.
– Я... я не знаю, что мне нужно делать.
– Нет, вы только полюбуйтесь, что он себе позволяет! – Он умолк, подбирая слова, которые могли бы задеть Кэти. – Ведешь ты себя ужасно, ты хоть сам понимаешь это?
– Да, я понимаю, что...
– Да, сэр!
– Д-да, сэр.
– Это же черт знает какое поведение, должен вам сказать. Ты – причина всех моих несчастий и ты при этом говоришь, будто не знаешь, что тебе делать. А сам подумать об этом ты не хочешь? Такой маленький хитрый ублюдок обязательно должен был бы что-нибудь придумать, как ты считаешь?
– Оставь его в покое, Сай!
– Вот-вот, да еще следи за выражениями – я все это прекрасно помню. Иди-ка ты со своими советами, знаешь куда, детка...
– Ну и чего это ты прицепился к ребенку?
– А кто к нему цепляется? Мы просто болтаем с ним понемножку о всякой всячине. Ты что – хочешь, чтобы я вообще прекратил разговаривать?
– Да, хочу.
– Тогда предложи мне взамен какое-нибудь более интересное занятие. Постарайся уговорить меня, – Сай заржал и снова обернулся к Джеффу. – Ну, пошевели-ка мозгами, малыш. Я жду.
– Я не знаю, что я вам должен сказать, сэр.
– Я хочу, чтобы ты что-нибудь придумал, подал какую-нибудь идею.
– Я не могу придумать какую-нибудь идею, сэр.
– Нет, вы только поглядите – да это же просто позор, не так ли? У него нет никаких идей, – и Сай сокрушенно поцокал языком. – Неужто тебе совершенно безразлично, что случится со мной?
– Я... я не знаю, что вам сказать, сэр.
– Да скажи, наконец, что там таится в твоей башке, тупица! Когда у тебя требуют сказать что-нибудь, говори, что думаешь!
– Д-да, сэр.
– О’кей. А хотелось бы тебе, чтобы я попал на электрический стул?
– Я... я не знаю.
– Сэр!
– Сэр, – повторил Джефф, которого уже трясло по-настоящему. – Я не знаю, сэр.
– Нет, ты это прекрасно знаешь. Говори – да или нет? Отвечай честно. Ты хочешь, чтобы я попал на электрический стул?