Ди с тревогой посмотрел вверх, мысленно он уже был в зале, где бились Сухмет и Рубос.
- Скорее, они уже не могут сдержать атакующих...
Не тратя лишних слов, Стак поднялся на ноги, поежился от боли на обожженной арканом коже и сделал шаг к выходу. Орденцы побежали, путь в зал Хифероа был открыт для этого отряда.
Но не для него одного. В следующем зале они столкнулись с группой Бородула. Тот доложил:
- Дракон влетел в яму всей массой. Мы закрыли решетку и подняли заслонку на шлюзе. Когда вода поднимется вровень с решеткой, дракон... пустит последний пузырь.
- Раненые? - отрывисто спросил Стак, не сбавляя бег.
- Так мы же с ним не бились, - простодушно удивился Бородул.
"Что-то слишком простодушно для такого хитреца", - решил Стак.
И уже перед самым залом они налетели на третью группу, которой командовал Опристак. Тот еще издалека закричал:
- Мы завели дракона в узкий проход и, пока он там пытался развернуться, вернулись по соседнему. Только поплутать немного пришлось...
"Молодцы, - решил Стак. - Просто и разумно. Все молодцы. Но теперь самое главное".
Чуть сбавив ход, они подбежали к двери, раздвинутой ровно для прохода двух людей. Двери были великолепны. Это был зал самого Хифероа. По ту сторону дверей, в темноте, разрываемой лишь двумя слабыми факелами, кипела битва.
"Жаль, сразу после освещенных коридоров будет тяжеловато", - решил Стак. Но орденцам он приказал:
- Входим. И бейте всех, кто подвернется под мечи. Мы успели, теперь мы их вытащим во что бы то ни стало.
И он толкнул двери, чтобы они раскрылись пошире. На орденцев дохнуло гарью взорвавшихся факелов, запахом крови и пота нечеловеческих существ. Что удивляло - в зале почти не было магии, а она должна была прорываться везде и всюду, магия тяжелейшего, дикого боя...
Но поверх всего в этом воздухе плавало ощущение смерти. От ее толчка в лицо отшатнулся на миг даже Стак. Но он стиснул зубы, вытащил клинки и рванулся вперед. Он знал: прежде чем они отсюда уберутся, если все-таки удастся убраться, смерти будет еще больше.
ГЛАВА 5
Первую волну атакующих Сухмет приостановил, взорвав по три факела на каждой стене зала. Всплески пламени от них пришлись в самую гущу нечисти, что стала вылезать из потайных дверей, и к Рубосу докатилась едва ли десятая часть тех, кто отозвался на первый вопль Хифероа.
Мирамец стал отбиваться от них, испытывая забытое упоение победительного боя, когда противник слабее, и ты это доказываешь каждой схваткой, когда тело очередного негодяя валится тебе под ноги, и ты знаешь, что он больше никогда не поднимется. К тому же все, с кем он расправлялся, мешали остальным атакующим, и это делало бой еще веселее.
Правда, Рубос немного оторопел, когда увидел, что толпа всякой нечисти забила едва ли не треть зала. Их было столько, что даже у Рубоса возникло опасение за исход боя в целом. Но он уже видел сегодня, как почти такая же прорва врагов превратилась в пепел, поэтому не слишком занервничал. Тем более что Сухмет оставался совершенно спокоен.
Восточник в самом деле был спокоен, он не спускал глаз с Хифероа, который, не слезая со своего трона, пытался командовать схваткой. Вообще-то у него это получалось не очень. Он сделал ошибку, что позволил Сухмету с Рубосом забиться в угол. И еще он почему-то позволял Сухмету оперировать своей магией, как тот хотел. А это означало для атакующих дополнительные жертвы, впрочем, может быть, Хифероа это в самом деле не волновало. Может, ему, как любому новому правителю, даже нравилось, что за него и по его приказу кто-то умирает...
Рубос гасил почти все атаки до тех пор, пока в первый ряд атакующих не протиснулся очередной чересгама. Это был очень тяжелый, под полтыщи фунтов боец, который применил любимый для этих чудовищ прием - раздвинул панцирь по переднему шву и бросился вперед, еще в воздухе раскладываясь на две раковины, чтобы сразу охватить противника и поразить его желудочным соком...
И Рубос пропустил этот бросок, слишком он оказался для мирамца невероятным... Но чересгама повис в десятке дюймов от кончика Рубосова клинка и стал медленно сползать вниз, как темная, мутная капля сползает по твердому стеклу окна. Рубос оглянулся, Сухмет стоял напряженный, как струна, это он сделал смертельную атаку гигантской амебы непродуктивной.
Лишь тогда Рубос нанес чересгаме колющий удар. Его огромный ятаган разрубил медленное фиолетовое сердце амебы, или что там билось внутри этой мягкой туши, и все разом изменилось... Чересгама стал прозрачным, а потом лопнул, обдав атакующих кусками своего склизкого тела. Те из них, на кого эти куски упали, стали отдирать их, шипя и воя от боли.
На Рубоса и Сухмета не попало ни одной капли, и мирамец в голос рассмеялся. Он даже оглянулся назад, потому что у него появилось для этого время.
- Сухмет, что происходит?
Восточник холодновато пожал плечами:
- Я создал полупроницаемый барьер, его могут проходить только твердые предметы, оружие, например... Но Рубос уже знал, что все не так просто.
- А почему Хифероа тебе позволяет это?
Тут последовала новая атака, на этот раз на "Рубоса навалились три отиссы, которые дрались честными и вполне проницаемыми для Сухметова барьера копьями. Поэтому Рубос осознал не все, а только несколько слов восточника, да и то не сразу.
- Он не колдует, потому что я пойму... откуда он черпает... Не может задействовать другие механизмы... не обратившись к трону. Закон иерархии магических инструментов...
Оказалось, поединок в этом зале был куда сложнее, чем казалось мирамцу.
Потом вдруг случилось невероятное: Рубос, который уже зарубил полдесятка таких вот отисс, вдруг получил чудовищный удар от одной из красавиц, которую за полминуты до того разрубил практически до пояса. И лишь тогда он вспомнил...
Отиссы вообще-то считались не очень сильными бойчи-хами, просто они были быстрыми, хотя и не сильнее многих людей. Но схваток с ними избегали даже самые искушенные воины, потому что на всем роду карлиц лежало некое очень древнее заклятие, позволяющее иным из них, сраженным в бою, сколь угодно долго лежать мертвыми, а потом вдруг наносить последний удар противнику... Рассказывали, что иногда противника убивали трупы, пролежавшие в могилах десятилетия, или удар наносили отрубленные конечности, или одно оружие без малейшего признака владельца оживало и бросалось почти всегда в успешную атаку.