Когда на бриг снова обрушился стальной ливень, Ронвэн уже не пряталась, продолжая стрелять. Она успела заметить, как внизу, за спиной мужа рухнул на доски юта старшина с черным древком в горле. Потом стрела пробила ей грудь и выбросила из вороньего гнезда. Она закричала «Мама!», но удара о палубу уже не почувствовала.
Последняя стрела Ронвэн попала в черный с золотом вымпел, и Золотой Лев Андасалкэ, плавно змеясь, спикировал в море, словно убитый дракон.
В этот момент капитану послышался женский крик, и он перевел взгляд на мачту. Одновременно он увидел, что в вороньем гнезде никого нет, и до него долетел звук падающего тела. И плач ребенка.
- Ронвэн! - закричал он, не слыша себя сквозь шум. Что-то вспыхнуло у него в груди, он резко рванул рулевое колесо, и через несколько мгновений бушприт брига ударил куда-то в скулу галеона.
Бой кончился быстро. Тяжелораненых, дорезав их без лишней жестокости, снесли под ют вместе с погибшими в бою. В плен попали лишь несколько легкораненых бойцов. Одним из них оказался капитан брига.
Взяв щит убитого палубного старшины и выхватив макиль, он трижды сбрасывал с юта на палубу абордажную команду, которая пыталась вскарабкаться наверх по лесенке. Потом морэдайн начали стрелять, и тогда капитан спрыгнул в черно-золотую круговерть. Он зарубил двоих или троих, прежде чем с него сбили шлем и ударили в висок железной кромкой щита. Сознания он не потерял, но на какое-то мгновение у него отнялись руки и ноги, и его бросили на палубу, придавив для верности щитами с изображением золотого льва. Так он остался жив.
Теперь его и еще пятерых пленных поставили на колени на искалеченном носу брига: суда еще не успели расцепить, и капитан видел уродливую дыру в изящном корпусе галеона. Он не сводил глаз с этой пробоины, чтоб не смотреть на людей в черных с золотом налатниках, которые таскали трупы. До белизны выскобленную палубу покрывали теперь дорожки и пятна крови.
В голове все качалось, и капитану казалось, что его душа оторвалась бы от тела и полетела по ветру, как клочок пены, если бы не гвозди-раны. Ныла ссадина на виске, горели раны на руке и на ноге.
С борта галеона сбросили веревочную лестницу, и на палубу брига спустился высокий загорелый мужчина в вороненой кирасе, украшенной золотым львом - судя по всему, капитан галеона Андасалкэ.
Молодой человек выпрямился и расправил плечи. Они посмотрели друг на друга. У капитана галеона были серые глаза и черные с проседью волосы до плеч. У капитана брига на мгновение потемнело в глазах: морадан напомнил ему родного дядю, брата отца.
- По какому праву вы первыми напали на чужой корабль? Ваши действия - это морской разбой.
- Нет. Это война. Мы напали на корабль под флагом изменников и мятежников.
Капитан брига говорил на синдарине, а капитан галеона отвечал ему на чистейшем адунайке, однако это не мешало им обоим прекрасно понимать друг друга.
Капитану галеона подали снятый с мачты черный с серебром вымпел. Он разорвал вымпел и бросил его в лужу крови перед капитаном брига.
- И теперь этот флаг уничтожен.
- Формально говоря, победители мы, - сухо заметил тот. - Поскольку ваш флаг был повержен раньше нашего.
На скулах капитана галеона заиграли желваки.
- Сути дела это не меняет. Вы побеждены и взяты в плен. Желаете ли вы сохранить свою жизнь?
- На каких условиях? - спросил капитан брига незаинтересованный голосом. Он знал ответ на свой вопрос, и теперь его больше занимали бегущие в небе облака, нежели разговор с капитаном из Андасалкэ.
- Вы должны отречься от своих самозваных королей и принести вассальную присягу Верховному лорду адунайм.
Мужчины посмотрели друг другу в глаза. Прежде капитан брига думал, что в ответ на такое предложение он может только выругаться. Но теперь он просто сказал:
- Я не знаю других верховных лордов дунэдайн, кроме Королей из Рода Эльроса, - и, помолчав, прибавил: - Если что, я спустил бы флаг раньше, не дожидаясь, пока... - и он умолк, чувствуя, что его лицо сводит судорогой.
Капитан галеона склонил голову, принимая этот ответ, а потом повернулся к остальным пленным.