— Политика, которую проводит здесь Корпус, всегда была направлена против этих обидных расовых кличек, господин Инарп, — подал голос Маньян.
— Кроме того, — продолжил он, пристально рассматривая лумбаганца, — если только я очень сильно не ошибаюсь, у вас у самого порядочное количество этих самых бородавок…
— А, эти… Правильно, Просто я забыл. Подхватил на прошлой неделе.
— Согласен, изъянов, которые могут привести в смущение, достаточно, — мягко сказал Маньян. — У вас столько разнообразных меньшинств — глаза разбегаются. И все ведь, заметьте, взаимоагрессивны! Наверное, даже трудно выбрать, против кого бороться в первую очередь?
— Это верно. У вас, землян, все заметно проще. Достаточно обратить внимание на такие пустяки, как количество глаз или цвет кожи — и вы уже знаете, кому подавать руку, а кому дать по морде. У нас не так…
— А что вас привело к нам? — спросил Ретиф.
— Я очень тепло отношусь к иноземцам, — ответил Инарп. — Ну, ладно, а теперь идем: что, что, а как выбраться отсюда, я знаю.
И он повел их вдоль темного, с каменным полом, коридора, мимо мрачных полупотайных каморок и переходов старого здания.
— Как нам повезло, что вы здесь оказались, господин Инарп! — заговорил полковник Уорбатон, подлаживаясь идти рядом с проводником. — А кстати, куда мы идем?
— Вы ведь остановились в Замке, вместе с другими иноземцами, верно? Если так, то вы уже почти дома.
— Не дай нам Боже опоздать на совещание! — сказал Маньян, бросив взгляд на часы, которые он почему-то носил на правой руке. — Кто бы мог подумать, что наша легкая прогулка закончится в этом мрачном лабиринте, да еще и при том, что за нами по пятам гонится целая орава бешеных расистов?!
— Представьте, какой удар будет нанесен послу сообщением об этой прогулке? — заметил Ретиф, улыбаясь.
— А ведь это мысль! — подхватил Маньян. — Но что, собственно, мы видели такого?
— Начало Весеннего Обряда Враждебности, — бросил через плечо проводник.
— К тому же ребята накурились наркотиков. С этого, по сути, все и началось.
— Весенний Обряд? — спросил Уорбатон. — А мне показалось, что это все еще продолжается Зимний Фестиваль Насилия…
— А кто сказал, что он уже закончился? Он с успехом продолжается вместе с Ритуалом Революции, Символическим Причастием Жестокости и, конечно, круглогодичным Циклом Дикости. Многие наши празднества по времени накладываются одно на другое.
— Скажите, почему обстановка с такой бешеной скоростью скатывается к полной анархии? — в лоб спросил Маньян.
— Это не совсем так, землянин, — возразил проводник. — У нас есть свои правила. Обо всяком изменении в Обрядах мы извещаем друг друга заранее.
— Как это?
— Ну, скажем, толчок в правый бок. Таким образом сообщения передаются от одного к другому, — доверительным голосом говорил лумбаганец. — При этом мы не привередливы. В случае чего у нас в ходу и сильный удар по голове. Сзади.
— Или копьем под лопатку? — предложил Ретиф.
— Так думает Гамронг. Впрочем, он неплохой парень. Он был моим собратом по оружию. Раньше. Во время нынешних Обрядов мы уже враги. Так что, когда он выступил против вас, землян, я не стал стоять в стороне. Если бы не ваша счастливо открытая дверь, мои останки уже давно были бы разбросаны в глухой чаще на пищу желудям.
— Желудям?! Неужели и они на чьей-нибудь стороне?! — изумился полковник.
— К счастью, лумбаганские растения не принимают активного участия в общей войне, — сказал Ретиф. — В противном случае шансы на мир здесь были бы еще призрачнее, чем они есть сейчас.
— Здесь никогда не будет мира! — в раздражении воскликнул Маньян. — Какую расовую терпимость вообще можно привить там, где единственным стоящим развлечением считается взаимное массовое убийство?!
— Если теперь такова ваша точка зрения, господин Маньян, то я предрекаю в ближайшей перспективе крутой взлет вашей карьеры.
— Смотрите под ноги, земляне, — проговорил проводник, показывая остальным узенькую каменную лестницу, почти отвесно сбегающую в кромешную тьму небольшого круглого колодца. — Еще немного — и мы на месте.
Видя замешательство Маньяна, Ретиф обошел его и сам приблизился к спуску.
— Вы, вероятно, будете несколько расстроены, господин Инарп, — сказал он, — но у господина Маньяна сейчас нет времени обследовать заброшенные шахты.
— Кто же возглавит спуск — я или ты, землянин? — ядовито спросил лумбаганец. — Вспомни, ведь никто иной, как я, не так давно спас всем вам жизни.
— Между нами, — внешне не реагируя на издевку, продолжал Ретиф, — для чего вы нас туда заманиваете?
Маньян стоял рядом и тяжело ловил широко раскрытым ртом спертый подвальный воздух.
— Заманиваю?.. Мм… С чего вы взяли?! — При этих словах лумбаганец попытался незаметно отойти в тень, но был резко остановлен Ретифом.
— Эй! Отпустите мою шею! — крикнул тот. — Я ведь уже сказал вам!
— Ну-ну, спокойнее. Как-то так совершенно случайно я узнал, что Весенние Обряды начинаются лишь через пару дней, а не сегодня. Кто-то не пожалел сил на изобретение всей этой комедии с разъяренной толпой. Но зачем, Инарп?
— Тебе не понять, Ретиф, — отозвался тот, все еще пытаясь оторвать от своей шеи стальную руку землянина. — Я слышал, вы не имеете представления ни о том, что такое убийство, совершаемое толпой, ни о доброй семейной поножовщине…