— Да, хорошо. Матюшка как раз задремал.
Мне не по себе, что Мирон уезжает. Хоть и в его компании я сейчас не чувствую себя приятно.
— Идем.
Мы спускаемся уже знакомым для меня путем и проходим на кухню. Здесь все в типичных для дома светлых тонах, с вкраплениями серебристого металла и дерева. Пространство большое, идеальный порядок. В мебель встроена стильная и явно дорогая техника. Да, готовить на такой кухне, скорее всего, приятно. Хотя я не преуспела в этой науке.
Я подмечаю нюансы интерьера, потому что год-два назад мы обустраивали наше «гнездо»… Ох, как будто в другой жизни!
— Лада, это Марина. На ней хозяйственная часть дома.
Звук голоса Мирона заставляет повернуться женщину лет сорока пяти. Брюнетка, не толстая, но какая-то вся округлая. Даже пальцы на руках короткие и пухленькие. Она оглядывает меня с интересом, улыбается.
— Марин, это Лада.
Про меня Мирон ничего не объясняет. Возможно, работница уже в курсе. Или бизнесмен не считает нужным отчитываться.
— Хотите чего-нибудь? — интересуется у меня Марина.
Я жму плечами. Инициативу перехватывает хозяин дома.
— Лада не обедала. — сообщает он помощнице, — предложи ей что-нибудь. Сам я поем в городе, у меня встреча. Буду часов через пять.
Он надолго. Хотя занятость у такого человека, скорее всего, бешеная.
— Всё поняла! — с позитивом откликается Марина.
Еще бы взяла под козырек. Почему-то такие добродушные отношения между домработницей и владельцем особняка меня смешат. Ух, не к добру я начинаю расслабляться.
— Тогда всем до встречи, — Красильников задерживает на мне взгляд.
Я, конечно, не могу подключиться к радостному общению. Только молча киваю. Мирон больше не просит меня не уезжать. Что-то подсказывает, следить за домом будет не только Марина. Если я соберусь уйти, хозяину тут же сообщат. Впрочем, мы ведь договорились.
Красильников торопится уйти. Марина идет провожать его до выхода, а я снова поднимаюсь наверх и включаю радио-няню. Я кинула ее в чемодан, когда Иван велел собирать манатки. Дом большой, хочу если что услышать своего малыша. Хм, вдруг понимаю, что в принципе спокойно оставляю его в чужой комнате. Еще несколько часов назад боялась даже переноску спустить с рук.
Но, конечно, я не чувствую себя свободно. Прихожу на кухню, не знаю толком, куда себя деть.
— Лада, покушаете сливочный супчик с форелью? Или разогреть отбивную с овощами? Еще тортик есть, но не будете же вы только сладкое…
Машу головой.
— Сладкое я не буду вообще. А суп вполне подойдет, спасибо.
Может, в другое время я бы поголодала, но у меня на грудном вскармливании малыш.
— Хорошо! — бодро отзывается Марина. — У нас еще и хлебцы есть. Накрыть в гостиной?
Боже, да я понятия не имею. Пожимаю плечами.
— А можете тут, со мной посидеть, — улыбается женщина.
Я молча киваю.
— Давайте здесь.
Кухня просторная, здесь два окна. У одного из них лаконичная обеденная зона с круглым белым столом и четырьмя мягкими стульями. Прохожу туда, пока домработница отлажено сервирует мне обед.
— Вы же кормящая мама! — на секунду она тормозит с плетеной корзиночкой в руках. — Теперь буду учитывать этот момент в меню.
Морщусь.
— Не стоит. Я не пробуду тут долго.
Помощница по хозяйству слегка опешивает. Пугается, наверно, что сказала не то. А после решает спасти ситуацию.
— Я совсем не хочу лезть в ваши дела! — заверяет она. — Но о таком папе, как Мирон Алексеевич можно только мечтать. Достойный человек! И он с таким чувством говорит о сыне. Я чуть не заплакала, когда он мне сообщил.
Сотрудница дома должна быть в курсе дела, это нормально. Но сами ее слова меня очень сильно смущают. Мирон говорил с эмоциями? Что-то с виду я их не заметила…
— Мирон был рад? — кажется, я собираюсь посплетничать.
Марина тоже на секунду приходит в шок.
— Хозяин все чувства держит в себе, как и многие мужчины. Но я видела его глаза! Они стали добрыми-добрыми. И он сам проверял, чтобы комнату обставили всем необходимым. Раньше он быта никогда не касался! Я же в доме давно работаю, как только они с Сюзанной эту дачку себе прикупили.
Она говорит про бывшую жену Мирона. Сразу повисает неловкость, и Марина прикусывает язык.
— Приятного аппетита! — от души желает она и уходит в сторону шкафчиков.