— Пелекекона по прозванью Кэп Кона, пират рассольнай науки, лев Сиона и дредовейшия корешок мертвячкам первого ранга, поди не знаете.
Он протянул руку Томми, и тот ее пожал — с опаской.
— Томми Флад, — произнес он и добавил, ибо чувствовал, что и ему не хватает какого-то титула: — Писатель.
Затем раста-блондин сгреб в охапку Эбби, обнял ее и расцеловал в обе щеки. Руки его задержались у нее на спине и соскользнули пониже. Отпустил он ее, когда Эбби резко согнула одно колено, и он рухнул на настил пирса.
— Отвали, ебанатический пеньковый маппет! Я Графиня Абигайль фон Нормал, аварийно-резервная владычица тьмы Большого Района Залива.
— Графиня? — уточнил Томми уголком рта.
— А к тому ж стройная и аппетитько-печеняшная мертвячка, изячныя, что снежин'чка, ага, — сказал Кона. — Страху нет, мертвячики мои, у нас со мной вам шикарныя алоха, но на судно вам низзя. Этот «Ворон» уббёт вас намертво, и не пикнете. Но Вавилон мы и тут'чки воспеть могем, чувак. — Из одного кармана шортов он извлек трубку и зажигалку, из другого — стерильный ланцет, каким диабетики тычут себя в пальцы, чтобы взять кровь на анализ. — Ежли кто-нить из моих новых корешков-мертвячиков пожертвуйт чуваку на туманность. Каплюшку-другую.
Эбби посмотрела на Томми.
— Ренфилд, — сказала она, закатывая глаза.
Томми кивнул. Она говорила о Ренфилде — сбрендившем кровавом рабе Дракулы из классического романа Брэма Стокера. О первом «жукоеде».
— Не исключено, что в этом мы вам и поможем, — сказал Томми. А Эбби добавила:
— Ты не достоин нашей помощи, не достоин быть свободным, и мы оба точняк будем дебилы, если поможем тебе, вампирский дурак. — Она сделала книксен. — Бодлер, «Les Fleurs du Mal». Я, конечно, парафразирую.
— Мило, — сказал Томми. Романтическую поэзию она знала — не очень хорошо и не очень точно, но знала.
— Ах, чувачок, я такую пару-фраз в Мексике как-то пробывал. Лодка — она слишком быстро по тормозам, и этот братушка с неба как фигак одним камешком. Не-е, чувачок, Кона высоты не полюбляйт.
— Да это не парасейлинг, имбецил, а парафраза.
— А. Тада друг-дело.
— Казалось бы, — сказала Эбби.
А Томми произнес:
— Кона, я уступлю тебе каплю крови, но сначала подтверди: ты и впрямь говоришь, что это судно принадлежит вампирам?
— Ну, чувачок. Моим хозяйвам-мертвячкам. Стар-могучим.
— Они сейчас на борту?
— Не, чувачок. Они тута бедствие разрульвайт. Котов-вампиров старпер наоставлял.
— Только котов?
— Не, чувачок, они тута все почистят. Всех, кто их видел, кто про это знайт. Они уборку в доме делайт, братушка.
Эбби покачала головой, будто ей в уши затекла вода. Томми понимал, каково ей.
— Значит, старые вампирюги пригнали сюда мочить свидетелей и кого не, а тебя оставили тут за главного, так? Тебя одного?
— Щ-щёб, сестренка. Кона — итибан[12] пирацкий кэп, перво-класс по рассольныя науке.
— Как же они так? Ты даже секретов хранить не пытаешься.
С Коны слегка соскользнула вся его добродушная бравада — плечи его обмякли, а когда он заговорил, пиздодуйский акцент солнечных островов куда-то девался:
— Ну а кто мне поверит-то?
— Верно заметил, — заметил Томми.
— А кроме того, вы же все равно про вампиров знали. Я проверил, тепло не излучаете.
— Еще раз верно заметил, — еще раз верно заметил Томми. — Так это те же самые, что изымали Илию?
Эбби рассказала Томми, что Император видел Илию и шлюху Синию — они уплывали с тремя вампирами на лодочке в туман с причалов Яхт-клуба имени Святого Франциска.
— Ну, чувачок. Тот старый кровосос ща внизу запертый отвисайт, все герметичненько. Братуха этот совсем психу дался, зубдаю.
Томми рассчитывал на какой-то озноб в себе, но тревоги отнюдь не ощутил. Вместо нее все его чувства и острота ума как-то подтянулись, заточились. Драпать он не хотел — только драться. Вот так новость.
Он деловито уточнил:
— Значит, Илия, шлюха и сколько остальных?
— Тока три, чувачок. Шлюхи не. Она вампушка второго поколения, чувачок. Такие долго не живут. Свернулсь клубочеком и намертво померла, поди знай.
Эбби подскочила к нему и постаралась схватить за горло, но рука у нее оказалась слишком мала, поэтому Кона под ее натиском просто рухнул на пирс.
— Что за хуйню, что за хуйню, что за хуйню, что за хуйню ты мелешь, Медуза?
— Ой, они думайт, Кона не сечет, но тока те вампы, кого Илия заделал, долго держацца. Как все ж насчет капли Сиона, братушка? — И он опять протянул ланцет Томми.